Ольга Осипова: "Я прочитала стишок про трусы в горошек, спела какую-то песню про сарай… и попала в студию"
Актриса студии-театра "Манекен" рассказала о своем новом амплуа режиссера, призналась, за что не любит современную драму и посетовала: "Филонов — казус человеческой природы".
Студия-театр "Манекен" в этом году открыла новый, 21-й, театральный сезон. Впереди у студийцев два очень ярких события. Во-первых, новый набор — кастинг, прослушивания, споры и обсуждения. Во-вторых — премьера спектакля "Человек из СССР", ставит который Ольга Осипова — одна из ведущих актрис студии. Накануне этих знаковых событий мы посмели отвлечь Ольгу от репетиций и расспросить: чего нужно (или не нужно) бояться новобранцам студии, зачем сама Ольга взялась ставить неизвестную пьесу Набокова и, конечно, поинтересовались, как дела у бессменного худрука "Манекена" (ЮУрГУ) Владимира Филонова.
Оля, простите за бестактность, но у вас такие зубы ровные и кожа красивая… Вы как актриса к каким-то специальным процедурам тяготеете или все свое?
— (Громко хохочет) Классно вы начали. Я однажды работала на "халтуре" — актерский перфоманс был в клубе. Я была бабой Ягой: нос, грим, все дела. Ходим, значит, фотографируемся, и тут одна девушка подходит, словно мы подружки давнишние, приподнимает мой накладной нос и говорит "Так, давай рассказывай, у кого нос делала. А зубы у кого делала?". Было очень весело. Но если серьезно, то все свое — мне повезло с генетикой. Вообще даже к гриму мы редко прибегаем в студии, потому что грим нужен для больших форм, когда сцена далеко от зрителя. Хотя, в "Темных аллеях" я себе зубы делаю — типсы из фольги серебряные, для цыганки.
А ведь именно за "Темные аллеи" вы в том году получили "лучшую актрису" на фестивале имени Аркадия Райкина в Казани? Да и не первый раз вам присуждают такой титул, верно?
— Да, лучшая актерская роль досталась мне. Это большой фестиваль, да. Правда, изначально он был вовсе не театральный, а больше там акцент делали на студенческие миниатюры, малые формы. Поэтому мы спектакль повезли усеченный, оба действия не показали — регламент был всего 40 минут. А вообще да, не первый раз. Первый раз меня назвали "лучшей актрисой" за спектакль "Письма любви" на фестивале в Тюмени — как раз в тот год, когда в студии был пожар. Это был мой первый спектакль — мне досталась большая главная роль. Премьеру мы повезли в Тюмень, а возвращаясь, узнали, что студия горела. Но надо сказать, что мы тогда вернулись из Тюмени с "лучшим спектаклем" еще.
Бытует мнение, что у большинства актеров многие успехи связаны вовсе не с планами, а со спонтанными случайностями. Это про вас?
— Да, точно про меня. Я в студию попала довольно случайно: училась в ЮУрГУ на журналистике, и девочка, с которой я жила в комнате, моя одногруппница, решила поступать. Я пошла с ней сюда за компанию, это было… 11 лет назад. Вот мы пришли, в тот год обстановка в студии была игровая на наборе, были тут люди, которые уже не в студии — Лёша Тетюев, Настя Ушакова… А записывают на наборе по десять человек — Ира записалась, и ждать надо было долго, чуть ли не весь день. Я сидела-сидела и как раз вроде бы Настя Ушакова мне сказала, мол, раз ты уже столько высидела, надо пойти и попробовать. И я пошла, записалась в самую последнюю десятку и, хоть на память никогда не жаловалась, забыла все моментально. Поэтому я прочитала какой-то детский стишок про трусы в горошек, спела какую-то песню про сарай, которую мой дядя вечно пел. Ну и… все. Видите еще, в студию когда берут — это не в чистом виде кастинг, который нужно пройти, чтобы поступить на актерский факультет. Здесь больше смотрят на некую живость и эмоциональную подвижность — как человек может перестраиваться: формат прочтения, образ и так далее. Про трусы в горошек я читала и как маленькая девочка, и как проститутка, и как ведьма. И взяли. Журналистом я так и не стала.
То есть в студию поступить легко даже без подготовки?
— Я не скажу, что поступить сложно. Здесь сложно потом остаться. Люди ведь, которые сюда идут поступать — в основном первый-второй курс. И скорее всего они раньше уже были связаны с какими-то театральными направлениями: в школе, в кружках каких-то. Поэтому они идут сюда с амбицией выйти на сцену и стать актером, играть в спектаклях. А здесь система немножко другая. Нет, если у тебя есть данные, если ты работаешь и показываешь результаты, тебя, безусловно, возьмут в постановку и никто тебе не скажет, мол, сиди, рано еще. Но первый год в студии "Манекен" — это такая проверка морально-волевых качеств каждого человека. Потому что на студийцах-новобранцах лежит забота о театре: прибраться, встретить гостей, поработать на студенческих каких-то мероприятиях в ЮУрГУ. У нас в самом хорошем смысле слова существует дедовщина. И это замечательно, потому что надо же доказать миру и судьбе, людям и себе самому, что ты это действительно хочешь.
25 сентября в студии новый набор. Вы уже набирали себе группу в 2013 году, расскажите, чего бояться новобранцам, на что делать упор, какие басни учить, чтобы точно попасть?
— Бояться не надо — никто никого не съест. Надо понимать, что мы — тот театр, куда приходят люди каждый год, наборы ежегодны. И театр, и художественный руководитель сознательно на это идут, потому что если не вливать постоянно новую кровь, очень скоро можно превратиться в какую-то закостенелую групку. Ну и конкуренция опять же подстегивает: тут много женщин, ролей мало, и вот приходят молодые дерзкие девочки… Когда я набирала группу — и это действовало раньше, действует и сейчас — чье-то одно слово не было определяющим. То есть набор — процедура довольно демократичная: зачислять или нет, решаем сообща, каждую десятку обсуждают все студийцы, которые сидят в зале. Ну, и каждый набор педагоги, которые набирают себе группу, ставят разные цели. Мне в 2013-м было важно задержать их в театре. А чем можно задержать — конечно, работой. Поэтому мы вышли на рабочий спектакль по Салтыкову-Щедрину, по "Истории одного города". И я понимала на 99%. Что этот спектакль дальше не пойдет в репертуар. Но мне нужно было что-то, что научило бы ребят работать на площадке, работать друг с другом и, в-третьих, научило бы их актерской ответственности. Это ведь только кажется, что все легко и непринужденно: вышел ты в красивом костюме и стоишь, слова говоришь. Нет, костюмы мы ищем сами, свои этюды придумываем сами — Владимир Федорович учит нас самостоятельности.
То есть для актеров, которые набирают группу — это тоже своего рода учеба?
— Да, со мной было так, по крайней мере. И в режиссерском, и в педагогическом амплуа я над собой работала. Кстати, именно после этого набора я поняла, что мне интересна педагогика.
И все-таки, приоткройте завесу: чего хотят и какие цели перед собой ставят актеры, набирающие группу в этом году — Дмитрий Малышев и Наталья Широкова?
— Честно скажу, я бы слила информацию, мне не жалко, но я не знаю! Больше того — мало кто знает вообще. Это такая интрига сейчас. Потому что вести набор вдвоем — это довольно тяжело. Ведь так или иначе все понимают — на кухне должна быть одна хозяйка. И если прошлый набор проводила Юля Терехина, а у нее в помощниках был паша Никитенко, то они там как-то хорошо поделили свои роли: руководителем была Юля, а Паша помогал ей с точки зрения проведения тренингов, разминки ребят и всего остального. Как будет у Димы с Наташей, я не знаю. Это две очень яркие личности, с большим опытом — и внутристудийным, и общечеловеческим — поэтому мы сейчас сами в предвкушении, что же будет. Может, они наберут каждый себе по группе и потом устроят батл стенка на стенку. Подождем. Главное, чтобы театр устоял после этого.
В октябре на подмостках студии состоится премьера спектакля "Человек из СССР" по Набокову. На афишах — режиссер Ольга Осипова. Рассказывайте!
— Это первый абсолютно стопроцентно только мною поставленный спектакль. В том году мы делали "Циников" — это была моя идея и моя инициатива. Я и значилась как режиссер, но режиссером-постановщиком был Владимир Федорович. Я же в этом спектакле еще и играла одну из основных ролей. Наверное, если бы я была менее амбициозна в качестве актрисы, я бы в какой-то момент сдалась и нашла на роль Ольги другую исполнительницу, потому что совмещать — это адовые муки. Ты ни там себя до конца не понимаешь, ни тут себя до конца не чувствуешь. Но в этом году "Человек из СССР" — новая работа, новый опыт.
Вообще эта пьеса практически неизвестна. Она писалась специально под русский театрик в Берлине, которым заведовал знакомый Набокова. То есть это был заказ. Пьеса, насколько я понимаю, сыграна была дважды. В современной России эта пьеса не то что не популярна, про нее вообще мало кто знает в театральных кругах. И это привлекло. Кроме того, это одна из ранних работ Набокова, еще до "Машеньки". Ничего не хочу сказать плохого про Набокова, кто я такая. Но на мой взгляд, он к тому времени еще не застрял в своих собственных писательских рамках. Пьеса набоковская по стилю, но гораздо более живая, чем поздние его работы.
То есть привлекла не эпоха, не тема эмиграции и неприкаянных эмигрантов зарубежом?
— Выбор набоковской пьесы, это было не принципиально решение. Изначально я не искала той тематики, я искала хорошую драматургию. Я рассматривала "Белую гвардию" и "Бег", а Набоков вышел как-то в поиске. Вот смотрите. Я не признаю современной драмы. Нет, я уважаю ее каноны и ценности, но ведь проблемы, которые современная драма поднимает, они какие-то обмельченные, бытовые. А здесь есть то, чего в современной драматургии нет — максимальный острый круг внешних обстоятельств. Это сродни древнегреческой трагедии, когда рок превалирует над человеком. И эта эпоха — революционная и постреволюционная — это же действительно рок. Но если ты хочешь, ты продолжаешь бороться, и это интересно. Потому что люди другие, они столкнулись с чем-то более суровым. И вопрос как раз в этом — готов ли ты бороться с тем, что априори не победить?
Хорошо, все увидим 15 и 16 октября. В заключении хотелось бы задать такой вопрос. Отвечайте, не задумываясь: за что люди могут не любить Владимира Филонова?
— (Смеется) Вообще не представляю! Это какой-то казус человеческой природы: я не знаю людей, которые бы не любили его. Чего греха таить, понятно, что у нас случаются небольшие рабочие конфликты на фоне сцены и театра. Но это ничего не значит. Он живет не для себя, он как-то очень незлоблив, он совершенно не собственник, если речь заходит о театре. Не знаю, что ответить на ваш вопрос. Порой я смотрю тайком на фестивалях, как люди реагируют на Филонова — там в глазах одна любовь, такое не сыграешь.
