Травматолог-ортопед рассказал, зачем Южному Уралу новая "волшебная" клиника, где старые суставы заменят на новые и чему он собирается учить молодых специалистов.
Перед сезоном гололеда мы напросились на интервью к одному из самых квалифицированных травматологов Челябинска Леониду Курзову. 22 года из 23-х лет практики Леонид Геннадьевич проработал в Областной больнице №3, провел сотни операций и поставил тысячи людей на ноги. А недавно доктор вместе с коллегами взялся за создание в Челябинске клиники профессиональной ортопедии и травматологии — "Канон". За чашкой чая мы побеседовали о здоровье и чудесах медицины.
Вопреки традиции нашего сайта, давайте сегодня начнем с вопроса о самой свежей хорошей новости. Какая она у вас, Леонид Геннадьевич?
— Пожалуй, она заключается в том, что у нас закончен монтаж оперблока, и мы выходим на финишную прямую — приступаем к самому важному моменту: оформляем документы, чтобы клиника профессиональной травматологии и ортопедии "Канон" начала работу. Оформление документов и получение лицензии в медицине очень важная штука. И радостно, что мы уже к этому подобрались.
Открытие отдельной клиники ортопедии и травматологии в Челябинске, в целом в регионе, она чем обусловлена? Вашим желанием "отделиться" от государственной работы и перейти к частной?
— Связано это с актуальностью. На Южном Урале, в России и во всем мире это направление медицины развивается с колоссальной скоростью. И мы, учитывая наши знания и умения, а также некоторые тенденции, решили заниматься ортопедией и травматологией, в том числе вне государственного учреждения. Забегая вперед, могу сказать, что мы, скорее всего, будем этим заниматься, используя обязательное медицинское страхование. То есть наши пациенты смогут получать не только платные услуги за наличный расчет, но и бесплатные. Точнее, оплата лечения будет осуществляться не только за счет пациента, но и за счет государства. Весь вопрос сейчас только в лицензировании. Как я уже сказал — сейчас мы на стадии оформления документов.
О каких услугах идет речь? С какими проблемами сюда будут обращаться пациенты?
— Ключевое, очевидно, это травматология и ортопедия. В плане ортопедии подразумевается протезирование крупных суставов — коленных и тазобедренных. Коррекции и деформации, старые травмы — все это также относится к данному направлению работы. А в плане травматологии — мы будем заниматься повреждением костей, суставов, связок. То есть, практически всем спектром. Тут важно понимать, что мы будем менять человеку старые изношенные или поврежденные суставы на новые искусственные (не имеется в виду замена (протезы) утраченных конечностей). Это и есть эндопротезирование.
Реабилитацией тоже займетесь?
— Это в планах, но подразумевается, что реабилитацией мы начнем заниматься вторым этапом. Первоначально — задача получить лицензию на те направления работы, о которых я сказал выше. Планы действительно грандиозные: они касаются, в первую очередь, объема работы и ее качества. То есть понятно, что операции могут быть легкие, тяжелые. И протезирование — это большая, сложная операция. Этим мы и будем здесь заниматься. Для этого у нас будут все условия. Например, пожалуй, одна из самых современных операционных. Это значит, что мы сможем выполнять широкий спектр операций и делать это с помощью самых качественных инструментов.
Получается, операции в травматологии — они технически зависимы, если так можно выразиться?
— Безусловно. Многое зависит от оборудования и инструментария. Если он есть, будут замечательные результаты, если инструмента нет — ты ничего не можешь.
Какими инструментами будете особенно гордиться?
— Знаете, особенно гордиться мы будем результатами своей работы. Потому что главное в нашем деле, чтобы человек встал и пошел, чтобы его физический и психологический комфорт был восстановлен, а страдания и боль были сведены к минимуму, исчезли. Что же касается технического оснащения, то мы будем работать с новейшими разработками и протезами, обладающими новыми техническими возможностями. Соответственно и с усовершенствованным инструментарием. Называть какой-то один "супер-инструмент" я бы не хотел: в организме так много связок и сухожилий, которые могут повредиться, и для каждого нужен свой инструмент и своя методика.
А что насчет врачей? Вы уже несколько раз употребили слово "мы" — здесь речь идет о целой команде коллег?
— Да. Мы давно знаем друг друга, знаем об умении и врачебном мастерстве каждого. Я говорю сейчас о Сергее Юрьевиче Истомине, который занимается вопросами протезирования очень серьезно и давно. У нас есть Александр Владимирович Светличный — артроскопист высокого уровня и огромным запасом знаний. У нас есть Дрягин Виталий Геннадьевич, который блестяще разбирается в травматологии и ортопедии. У нас есть кандидаты наук, которые помимо практической деятельности, занимающей уйму времени, находят время заниматься наукой. Коллег я знаю давно — так сложилось, что мы все работали в одном отделении Областной больницы №3.
Молодых специалистов планируете звать к себе? Все-таки для них это должна быть очень хорошая школа — работать бок о бок с врачами вашего уровня.
— Будем звать обязательно. Кроме того, что мы собираемся осуществлять амбулаторный прием и проводить операции, мы еще планируем открыть на базе клиники "Канон" учебный центр. В нем и будем работать с молодыми специалистами по определенным направлениям. Не так что учить их "с нуля", но совершенствовать их знания по тем или иным темам. Сейчас есть такое понятие как "непрерывное медицинское образование" — им и займемся.
Коль скоро заговорили о возрасте, ваши пациенты — это люди определенной возрастной категории, скажем, от 40 и выше?
— Наши пациенты — это все люди от 18 лет. Сейчас невероятно популярны различные виды спорта, в том числе, экстремальные. Поэтому немало молодых людей, которые где-то травмировались и нуждаются в нашем лечении. У людей постарше другая ситуация, хотя надо признать, что однажды у меня в практике был 60-летний горнолыжник, получивший травму во время экстремального спуска. Но это скорее исключение. Это могут быть старые травмы либо заболевания: деформирующий артроз, ревматоидные заболевания.
И последний вопрос. Скажите, Леонид Геннадьевич, бытует мнение, что нужно непременно говорить с пациентом, дескать, его психологический настрой — обязательное условие скорейшего выздоровления. Что скажете, согласны с таким утверждением?
— На все сто. Пациент должен быть настроен на победу над болезнью, на выздоровление. И для этого он должен знать обо всех рисках, конечно, которые предполагает операция, а главное — обо всех нюансах своего заболевания: что и как развивается, как все будет заживать и прочее. Он должен видеть глаза своего врача, иметь возможность задавать ему вопросы. Знаете, у меня бывали случаи, когда я и коллеги прикладывали массу усилий для того, чтобы операция прошла успешно. Но особенности организма или, например, возрастные показатели говорили, что результат операции может быть не самым успешным. И мы ждали. Ждали выздоровления, и оно случалось! Понимаете, это все от того, что у человека были в голове правильные установки — он был готов выздоравливать. В таких случаях я не говорил людям, что они буквально прошли по краю, главным для меня было видеть, как они счастливые и окрыленные уходили домой на здоровых ногах.
