Юрий Иванович Патютко оперирует в столичном онкологическом центре имени Блохина. Профессор Патютко — один из крупнейших мировых специалистов по опухолям печени и поджелудочной железы. Отрадно, что Юрий Иванович — наш земляк, родился он в славном Златоусте, а вскоре после рождения переехал с родителями в не менее славный Троицк. А в начале 2020 выкроил денек в безумно плотном графике и приехал на малую Родину: в Челябинске профессору вручили премию “Светлое Прошлое”.
Про безнадежно больных, про отчаянно смелых, про Бога, чудеса и (очень остроумную) книгу “О хирургии и не только” мы пообщались с глазу на глаз перед церемонией.
Юрий Иванович, вас на пресс-конференции так долго представляли, пожалуй дольше всех: очень много регалий, званий… В ответ вы скромно заметили, что можно свести все к одной строчке: “уже 50 лет я оперирую”. А как бы вы представились нашим читателям сами, как вы себя ощущаете?
— Я — хирург-онколог! Это то, что я всю жизнь делаю и делал, именно хирургия в онкологии.
Книга у вас безумно интересная, “О хирургии и не только”...
— Да, это мой труд…
Что ни страница — история, байка или сюжет для еще одной книги. Вам кто-то помогал писать?
— Я писал книгу сам, по памяти, без дневников и помощи. Книга быстро разошлась, и мне издательство предложило переиздать ее, но, к сожалению, мне нечего добавить хорошего. Все-таки я в оптимистическом духе писал, а сейчас у нас в медицине и в институте есть проблемы, не хотелось бы это все выносить.
Помимо операций мы, ученые, обязаны заниматься научной деятельностью, писать научные работы, статьи. Так что “О хирургии и не только” я писал очень долго. Но главное — писать каждый день, хоть по чуть-чуть. Приходил с работы, немного отдыхал... Если сделать перерыв, потом приступить очень сложно.
У вас к одной из глав эпиграф, афоризм, что “работа должна быть актом любви, а не браком по расчету”. А как можно любить работу, где умирают люди?
— Умирает мало людей, единицы, можно сказать, а выздоравливают — тысячи! Для меня важно именно, что выздоравливают, и живут, причем долго живут. Очень сложные операции эти на печени и поджелудочной железе. Но зря существует мнение, что это неизлечимо. Мы делаем операции и пациентам при четвертой стадии — например, рак толстой кишки с метастазами в печень. И успешно лечим. Это дает мне силы. А умирать… ну в хирургии не без осложнений.
Вы за коронавирусом следите? Какой-то есть у вас анализ ситуации?
— Делать из этого трагедию не надо. Я в жизни много наблюдал таких мнимых эпидемий. Пугаться не следует.
А вы, кстати, за границей где любите бывать?
— Я объездил всю Европу, Азию, много где был. Не могу сказать, что мне где-то очень понравилось. Ну Ниагарский водопад — необычно. Киото в Японии… но я спокойно на заграницу сейчас реагирую. Если бы я куда и хотел поехать, это на Иссык-Куль, в Киргизию, я очень долго там жил… Красота невероятная!
На Родине, в самом солнечном городе Троицке, бываете?
— Эпизодически, нечасто. Но мне очень нравится Троицк.
О премии “Светлое прошлое” вы раньше слышали?
— Нет, мне когда позвонили и сказали, что я лауреат, я даже не сразу понял о чем речь. Мне объясняли что-то… А я думаю: "А мне-то за что?!". Ну очень, очень приятно. И волнительно даже.
У вас в книге много житейских историй, которые… ну чудом можно назвать. Не должно было так случиться, а произошло. А на работе у вас случались чудеса, выздоровления чудесные?
— Много где мне доводилось работать. В работе хирурга встречаются такие вещи. Несколько операций я делал в Казани, и вот меня однажды пригласили прооперировать генерала, танкиста, самого большого начальника. У него был диагноз рак желудка, причем все подтвердили, биопсию брали. Я приехал в аэропорт, говорю: завтра будем оперировать. Мне врачи в ответ — знаете, генерал отказался от операции. Я решил тут же сам с ним поговорить, вдруг не смогли пациента убедить, или что....
И вот генерал мне рассказывает: “Извините, профессор, я отказываюсь. Я прошел всю войну, и во время боя получил ранение в ногу, а в медсанбате мне сказали: ногу надо отрезать. Я категорически отказался. И видите, обе ноги целы”. Я ему возразил, что в полевых условиях могла быть диагностическая ошибка, неподходящие условия. А сейчас медицина другая, вас врачи посмотрели, гастроскопию делали, биопсию взяли, у вас рак. Нет, он наотрез отказался… Подарил мне книгу свою на прощание, и я уехал.
Проходит где-то год, звонят мне по другому вопросу оттуда, консультация нужна была. Я спрашиваю: “Как генерал-то ваш, умер?”. Отвечают — да где там, командует танками своими… гистологи у нас ошиблись, не было у него рака. Ну вот откуда он мог знать?
Интуиция, должно быть…
— Или божественное что-то!
Юрий Иванович, а вы-то в Бога верите?
— Я верю, что есть высшая сила, которая управляет, контролирует… я в книге об этом тоже написал. Но разделение на религии, пожалуй, искусственное.
А пациенты с вами делились, что при смерти видели рай или ад?
— Нет, никогда такого не было.
Для тех, у кого шансов немного, вы какие слова находите?
— В советские времена категорически запрещено врачам было сообщать пациенту, что диагноз — рак. Выдумывали разное, говорили, например, что язва желудка. Сейчас мы, как во всем мире, честно говорим: у вас рак и прогноз не очень благоприятный. Но никогда, никогда не говорим, что безнадежный! Часто бывает, что операцию нельзя делать уже. Мы объясняем: сейчас химиотерапию назначим, и если уменьшится там, то будем оперировать. Но надежду больному обязательно надо давать, человеку очень тяжело жить с мыслями, что он обречен. Некоторые врачи назначают срок, мол, осталось 3-4 месяца. Но это неправильно. Это функция Бога решать, кому сколько осталось.
Наверняка вам есть, что на повышенных тонах сказать про состояние дел в медицине. Но хочу про хорошее спросить... у вас есть ученики, молодые приходят?
— Не так много желающих в моем отделении, у нас очень тяжелые операции, по десять часов и больше. Кому захочется? Есть же места, где операции по часу, и результаты лучше. Но тем не менее, у меня работают хорошие молодые парни. Кому это не подходит, тот отсеивается, его сразу видно.
А есть хоть какое-то средство, чтобы от рака защитить себя как-то?
— Ах, если бы я знал, был бы я лауреатом Нобелевской премии! Неизвестно это науке. Ну не пить, не курить, это понятно… хотя в воздухе от автомашин много канцерогенов. Беда в чем, ранний рак никак себя не проявляет. Человек может случайно прийти обследоваться и что-то найти. Важно что: когда что-то заболело, не надо ждать, надо к врачу идти.
В народе есть мнение, что рак, диабет и разные хронические заболевания, возникают от дурных мыслей, стрессов, зависти…
— Сколько прошло через мои руки людей, у которых рак, кристально чистых, порядочных… Не думаю, что это так.
Есть какая-то закономерность, объединяющая ваших пациентов, как они принимают смерть?
— Все по-разному. Некоторые борются очень мужественно, даже зная, что это мало поможет. Но другие раскисают и становятся какими-то аморфными. Все равно, мол, умру, делать больше нечего. С ними очень сложно, им не внушить надежду. Но они и раньше умирают.
То есть борьба не бессмысленна?
— Точно! Кто борется, живет дольше, это точно.
