Руководитель управления пресс-службы правительства региона Мария Хворостова: «Я не выпускаю телефон из ладони»
В современных условиях должность руководителя пресс-службы правительства региона можно назвать генеральской. Это при том, что еще относительно недавно даже ведомства такого не было, а сейчас от работы управления зависит если не все, то многое. Для тех кто не в курсе — пара уточнений: пресс-служба осуществляет взаимосвязь между журналистами (а значит — народом) и министерством, управлением или администрацией. Например, если случится ДТП, именно пресс-служба ГАИ будет комментировать ситуацию, о ключевых решениях губернатора тоже сообщит пресс-секретарь.
О нелегкой работе пресс-службы нашему редактору Александру Олексюку рассказала Мария Хворостова. Раньше она была пресс-секретарем областного Минздрава, а в мае этого года — возглавила управление пресс-службы правительства региона.
– Ну, давай начнем с азов, чтобы было понятно. Чем вообще занимается управление?
– Управление, в котором я сейчас работаю, сосредоточено не только на функции пресс-службы. Конечно, через эту структуру проходит бесконечный поток информации, которая в том или ином виде должна быть донесена до жителей. Однако помимо этого, в нашу зону ответственности попадает и работа с огромным пластом средств массовой информации, учрежденных правительством области, – это тоже очень развитый организм со своими потребностями и особенностями.
– А можно сказать, что ведомство является неким арбитром между журналистами и местными властями? Особенно, если речь идет о СМИ, которые учредило правительство региона?
– Да, арбитром так или иначе приходится выступать, но я, как человек, пришедший из здравоохранения, надеюсь, что нам поможет профилактика. Предотвратить болезнь всегда проще и дешевле, чем ее лечить. К тому же, в любом конфликте всегда виноваты две стороны, в той или иной степени. Вот банально — все упирается в то, что до сих пор не все журналисты понимают, что же такое власть и чем она занимается, и не вся власть понимает, что такое СМИ, из-за этого почти все конфликты и возникают.
– А что касается социальных сетей: управление как-то будет помогать районным газетам — АНОшкам (то есть, СМИ, учрежденным в том числе и правительством региона и работающим, как автономные некоммерческие организации. Прим. ред) работать в соцсетях?
– Да, помогать я готова, безусловно. Я считаю ошибочным мнение, будто на отдаленных территориях живут одни бабушки, читают одну газету и смотрят телевизор. Там тоже живет молодежь, которая пользуется интернетом, да и те самые бабушки все больше приобщаются к новым медиа, поэтому пренебрегать этими каналами коммуникации нельзя. Нельзя также подходить к этому факультативно. В телеграм-канале минздрава я всегда старалась придерживаться подхода, что нельзя туда тупо постить пресс-релизы с сайта. Я могла добавить туда какие-то оценки, могла вставить смешной опрос, могла потроллить своих коллег. То есть, это должен быть живой процесс, а не просто репосты.
– Как ты думаешь, в плане специфики работы тебе сейчас будет сложнее, чем в Минздраве или полегче?
– Сложнее, по многим причинам. Конечно, работа в министерстве в течение восьми лет многое мне дала и многому научила, но теперь (сейчас будет пафосное слово) вызовы совершенно иные.
– Какие, кстати, эти вызовы, к которым ты готовишься?
– Во-первых, предстоит осваивать новые для меня направления, знакомиться с ними и погружаться в их проблематику. Во-вторых, когда ты работаешь пресс-секретарем в какой-то узкой структуре, ты можешь более свободно высказываться. В определенных рамках, конечно. Сейчас этих рамок стало гораздо больше.
– Не боишься их?
– Естественно, как любой нормальный человек я могу сомневаться, но по большому счету я готова ко встрече с трудностями. Нельзя сидеть и думать, будто я найду какое-то тихое местечко, где тепло, сухо и мухи не кусают. Мне еще нет семидесяти лет, и рано останавливаться, а смелость города берет.
– В чем бы ты хотела разобраться на первом этапе работы?
– Эта зона ответственности включает в себя какие-то глобальные вопросы, которые требуют более системного подхода. Поначалу я была поражена количеством людей, которые хотят со мной встретиться, о чем-то поговорить, обсудить, решить, посовещаться. Неподготовленному человеку может показаться, что это какой-то бюрократизм, но, увидев это изнутри, я поняла, что есть много вопросов, которые необходимо решать совместно с другими структурами правительства, с общественниками, блогерами. Все эти люди нам нужны, часто их видение ситуации отличается от привычного нам.
– Кстати, о блогерах. Как ты оцениваешь ситуацию, когда позиция двух-трех популярных блогеров может серьезно повлиять на принятие тех или иных решений в городе или даже в регионе?
– Воспринимать подобные ситуации стоит как уроки, вынести какую-то пользу. Опять же, в любом конфликте виноваты две стороны. Если на нас наехали, даже если жестко наехали – значит, было за что: нужно провести работу над ошибками и понять, что мы сделали не так. Нет предела совершенству. Хотя нельзя списывать со счетов те случаи, когда эти наезды имеют корыстную или политическую подоплеку.
– Расскажи, пожалуйста, о своем опыте. Когда пришло понимание того, что пресс-секретарь – это полевой боец, который стоит на страже всего управления или министерства?
– Понимаешь, основная проблема в сфере здравоохранения и в освещении информации об этой сфере заключалась в том, что принято думать, будто в медицине плохо.
– А ведь еще принято думать, что все, что связано с правительством и чиновниками – тоже очень плохо…
– Исходя из такой логики, выходит, что медицинская власть – вообще ужас. Тут главное не попасться в эту ловушку и не начать доказывать, будто в сфере все прекрасно. До людей нужно достучаться и понять, что именно их беспокоит. Когда у нас начали строить новую онкологическую поликлинику, появилось очень много негативных отзывов: «Вот вы строите клинику, значит все должны умереть от рака». Объяснить, что строится не кладбище, а поликлиника, и входило в нашу задачу. Людей напрягает, когда они видят по телевизору огромный классный центр, но не знают, как в него попасть. Копится раздражение: нам показывают какие-то высокие достижения, а мы не можем ими воспользоваться. Я всегда старалась объяснить людям: у вас ухудшилось самочувствие – сходите в свою районную поликлинику, не нужно сразу приезжать в высокоуровневый медицинский центр и стучаться в закрытую дверь. Можно пройти диспансеризацию раз в три года и профилактический осмотр — раз в год. Тогда при наличии показаний вас и направят куда нужно. Через объяснения, беседу и решение первоочередных задач можно донести очень многое.
– А ты не думаешь, что иногда это все впустую хотя бы потому, что ты говоришь нечто объективное, что-то объясняешь, а они все равно из года в год постят одну и ту же фотографию какой-то ужасной больницы в Аше. Нет ощущения, что вся работа идет насмарку?
– Ощущения такого нет, усталости тоже нет. Да и приоритеты должны быть правильными. Жители Аши прекрасно знают о новом здании поликлиники, а репосты устаревшей картинки в группах, скажем, Ярославля – так ли они важны?.. Мы живем все в интернете, и от таких вещей мы никуда не денемся. Вспомни, как всплывали и до сих пор всплывают призывы сдать кровь, деньги, вещи для челябинки Лены, попавшей с семьей в страшное ДТП. Прошло уже несколько лет, у нее дочь в школу пошла, а люди до сих пор репостят просьбы собрать подгузники.
– Скажи, пожалуйста, а в этом новом направлении ты планируешь какую-то революцию провести, или ты сторонник постепенных, эволюционных мер? Что бы ты хотела сломать и что построить?
– Я бы не называла это революцией или сломом чего-то, я не сторонник каких-то кардинальных мер. Планов что-то ломать у меня нет. Как-то перенастроить процессы, привести их к единой логике – да. Но я не пришла «в никуда». Во-первых, многое зависит от личности руководителя, с которым ты работаешь. Я никогда не могла работать, если я не принимаю своего руководителя. Сейчас мне повезло: когда я познакомилась с Алексеем Леонидовичем (врио губернатора Челябинской области. Прим.ред) я была поражена, насколько у человека ясное сознание, никакого типичного чиновничьего бюрократизма и усложнения простого – при таком опыте работы в больших солидных структурах. Абсолютно здравомыслящий человек, полное взаимопонимание. Во-вторых, когда я пришла в свое время в министерство, создавала пресс-службу абсолютно с чистого листа. Сидела и решала, что нужно делать, так как никто мной не командовал, ведь специалистов по PR в минздраве не было, а министр – врач, а не пиарщик. Поэтому я своим умом все и выстраивала. Сейчас я прихожу в сформировавшуюся структуру. Я вижу, что она жизнеспособная, и это потрясающе. Когда ты в первый день приходишь и говоришь: ребята, мне нужна такая-то информация, давайте запустим такой-то процесс. И это делается, делается хорошо, потому что у людей уже все отработано и отлажено. Это очень удобно. Поэтому, конечно, никаких революций. Но наметки, что можно «причесать», уже есть.
– Когда Алексей Леонидович попал в Челябинск, первым делом обязал своих сотрудников работать до 9 часов вечера. Это относится и к тебе?
– Мне никто прямым текстом не говорил время окончания моего рабочего дня, в служебном контракте указано, что он ненормированный. Да и что это такое – рабочий день: сидеть на стуле от звонка до звонка? Или решать реальные рабочие вопросы, пусть даже не находясь в кабинете? Конечно, я могу остаться и до 9 часов, и позднее, потому что у меня, например, много документов или важная встреча. Но если я уйду раньше с работы – это не значит, что я легла в шезлонг и расслабляюсь. Я не выпускаю телефон из ладони, работают все мессенджеры, процесс не останавливается. В министерстве было в принципе то же самое. Во время событий в Магнитогорске (имеется в виду трагедия со взрывом газа в жилом доме 31 декабря 2018 года. Прим. ред.) приходилось есть и спать от случая к случаю, но мы поддерживали связь практически круглосуточно. Нельзя работать пресс-секретарем, если ты не понимаешь, что нужно СМИ. Повестка не заканчивается на желании прийти домой и сварить борщ. Привычная практика, когда ты работаешь и из отпуска, и в выходные дни, потому что надо, и по-другому ты не можешь.
– Пока ты работала в Минздраве – наверняка, стала лучше разбираться в медицине. А сейчас, как ты думаешь, какой скилл ты прокачаешь?
– Буду снижать свою эмоциональность, потому что я могу слишком пылко отреагировать на какие-то вещи, многое принимаю близко к сердцу. Думаю, мне предстоит научиться с этим справляться.
Фото: facebook, Наталья Вольвач
