Александра Козлова: "Мы мчались на бордах с высоты 3200 метров со скоростью 60 км/ч и...танцевали!"

За окном весна, а я порой закрываю глаза и вижу снежные вершины гор (и так будет еще долго-долго), вот и захотела поделиться своей историей.

Съесть хычин, покорить горную вершину Мусса-А Читара и научиться танцевать лезгинку. Когда я собиралась на Домбай, друзья шутили, что если не на сноуборде, то на яках я там, в горах, точно покатаюсь, а если в срок не вернусь, они даже беспокоиться не будут, примут как данность, что вышла замуж за кавказца и завела коня… 

И вот, я на месте, справа горы, слева горы, всюду горы. Сижу на мокром, но таком мягком снегу, пытаюсь, как профессионал, в два щелчка застегнуть ботинок, чтобы продолжить отрабатывать задний кант, как передо мной возникает молодой человек, лицо закрыто балаклавой, только хитрые добрые глаза улыбаются. «Ты так крепежки все потеряешь, катадзе», давай покажу, как надо». Мы знакомимся, я хвалюсь, что третий день стою на сноуборде и еще ни разу не упала, предлагаю ему оценить мои передний кант, встаю, два движения и добрая рука уже помогает мне очистить лицо от снега. «Обувайся, поехали», — говорит он. Куда? Зачем? С незнакомым мужчиной… Но я почему-то доверяю. Мы садимся на подъемник и едем туда, где еще выше, чем горы. В самые облака. Высота 3200 метров. Мы стоим прямо напротив Эльбруса, любуемся горами, смеемся, обсуждаем мой ниндзя корявый стиль при катании, как он говорит, что пора спускаться. Я послушно подхожу к подъемнику, чтобы сесть, но он ловко направляет меня к центральному спуску c вершины, так называемый пухляк, где только суперпрофессионалы и просто ненормальные катаются. Застегивает ботинки и говорит, чтобы я приготовилась съезжать вниз.

Я в ужасе стою и понимаю, что человек хочет мой смерти. Что я не смогу! И что, черт возьми, я вообще только третий день на борде и даже нормально кататься не умею. Прошу позвонить маме, чтобы сказать, что ее люблю и в целом благодарна за свои 22 года жизни. Он тоже обувается, забирает мой телефон, говорит, что позвоним, когда вниз съедем. Встает передо мной, берет меня, как в парном танце за руку и за талию и говорит: «Сейчас танцевать будем, подходи ближе, запомни положение и ничего не делай больше, просто доверься мне, я буду вести». У меня в голове мелькают мысль, что он сумасшедший, что я сумасшедшая, что мы сейчас просто разобьемся, но почему-то я покорно слушаю и выполняю то, что он просит. В танце, со скоростью километров 60 мы начинаем слетать c горы, плавно поворачивая c одного края вершины на другой, делаем прыжки на небольших кочках и зависаем в воздухе на блаженные секунды, когда можно ощутить невесомость. Никакого страха. Он разворачивает меня то спиной, то лицом к спуску, резко останавливается, не давая мне перевести дыхание, а потом снова закруживает, так, что у меня из глаз льются слезы, которые тут же от ветра застывают в кристаллы счастья. Снег из под наших досок создает настоящий шлейф, будто это мое бальное платье пытается догнать меня в быстром темпе вальса. И ведь я ничего не делаю, просто иду за ним, c ним, просто танцую. 

Я не знаю, почему мне так повезло. Но тот день навсегда остался в сердце как день победы над собой, над страхами, как день безусловной любви и самого красивого танца на свете. Кстати, замуж я за него не вышла, хотя он звал, у него коня не было, а я мечтаю, чтобы был. Он сказал, что подумает об этом.