«Они живые»: как рождаются куклы в челябинском театре имени Вольховского

Челябинский театр кукол — один из старейших в России. Первая кукла — двухсотлетний Петрушка, купленный у старого московского мастера. За 88 лет существования театра в его цехах вдохнули жизнь в тысячи кукол. Они там, действительно, как живые. Или не «как»?  

«Хорошие новости» узнали, где появляется на свет театральная кукла и какие чудеса случаются за кулисами театра.

Работа над куклой начинается в кабинете театрального художника. Его основная задача — оформить идеи режиссера в визуальное решение спектакля. Здесь появляются эскизы, продумывается облик кукол, декораций, реквизита, материалов.

— Работа над каждым спектаклем зависит от множества тонкостей, — говорит главный художник театра кукол имени Вольховского Елена Хохлович. — Предсказать, сколько времени займет труд над постановкой, практически невозможно. Разрабатываются эскизы, согласовываются материалы, обсуждаются системы кукол, которые будут использоваться в спектакле — верховые (находящиеся за ширмой — здесь и далее прим. ред), планшетные («умеющие» ходить по ровной поверхности), марионеточные. Иногда сидим ночами, выдумываем, мастерим.

Шел медведь — и вдруг полетел 

Куклы сопровождают Елену всю жизнь. Она даже когда болела ковидом, лежала в «красной зоне» с куклой.

— Развлекали и врачей, и пациентов, все счастливые были! — смеется Елена. — Лягух, так его зовут, прямо в больнице принимал подарки, давал интервью. Куклами я занималась чуть не с рождения. В детстве у бабушки был фарфоровый ангелок и головка фарфоровой куколки. Я для этой кукольной головы шила. Потом начала мастерить кукол из всего, что было под рукой. Однажды кто-то подарил бабушке игрушку — лИса, набитого опилками. Мне, маленькой, он казался огромным и ужасно нравился. Но опилки быстро посыпались, ветхие остатки бабушка спалила в печке. Как обидно было!

В детстве Елена занималась танцами, музыкой, рисованием, пантомимой — перечитала всего Марселя Марсо (французский актёр-мим) в библиотеке ЧТЗ, мечтала стать мимессой. Но «кукольная тема» не отпускала. Со временем начала делать авторских кукол. Даже в Союз Художников России Хохлович вступала с куклами. И считала, что это, по сути, живопись в трехмерном пространстве — примерно как скульптура.

— Однажды решили отснять кукол для выставки, — вспоминает Елена. — И одна кукла, Ведунья, никак не желала фотографироваться. Три пленки засветили. Мистика! Вообще, куклы меняют жизнь. Убеждалась, когда делала портретных кукол на заказ. Главное — делать куклу с фотографии, где человек себе очень нравится. И потихонечку все начинает налаживаться.

Когда пришла в театр, еще раз убедилась: кукла — штука особенная, живая. Художнику-кукольнику можно все. Шел медведь — и вдруг полетел! Где, кроме театра кукол, такое возможно? Здесь надо мыслить как киношник, мультяшник. А можно отпустить фантазию и быть ребенком. Работать с куклами и не быть ребенком невозможно. Только со временем он становится немножко грустным (смеется). Люблю высказывание — «Где просто, там ангелов до ста». Хочется ухватить суть и, не усложняя, передать ее. Этим и стараюсь руководствоваться. 

Столяры и бутафоры 

Рождение куклы происходит в театральных мастерских. Здесь появляется ее скелет — деревянный каркас. От того, какого типа будет кукла и как она должна двигаться, зависит, какую работу предстоит проделать.

Столяр Константин Ивандаев показывает каркас тростевой куклы. Трость, или так называемый гапит, который кукольник держит в руке — основа ее тела. Подвижные части прикреплены на кожаных ремешках. Подобную основу можно сделать где-то за неделю. 

Рядом арка, ее Константин делает для нового спектакля: каркасы декораций изготавливают в столярном цеху. Для кукол чаще всего используют березу, для декораций — сосну. Мимика куклы полностью зависит от мастерства художника-конструктора по изготовлению кукол — Даниила Шмыгина. 

Дальше заготовки попадают в бутафорский цех. Главный художник отдает сюда эскиз в цвете, рекомендации по материалам, чертежи в натуральную величину, а руки четырех бутафоров начинают творить настоящую магию.

— Художники увлечены фантазиями, а мы их материализуем. Опыт большой, знаем, что из чего лучше делать, по материалам многое предлагаем, — говорит заведующий театрально-производственной мастерской Татьяна Репина. — Руки — наш главный инструмент. Ну и, конечно, ножницы, ножи, клеевой пистолет. Каждый для работы придумывает какие-то приспособления, задачи-то нестандартные. С папье-маше работаем часто: можно создать достаточно прочный материал любой формы. Мы и реставрациями занимаемся, и костюмы куклам шьем, и лица расписываем. Если художник пожелает, получает шаблон куклы и рисует лицо сам. Но многие доверяют нам полностью. Если кукла каркасная, по чертежу делается механика. Внешний вид — одно, а с механикой сложнее. К тому же, на репетициях она частенько ломается. Значит, куклу надо вскрывать, ремонтировать, приводить в порядок и внутренность, и то, как она выглядит. 

Когда куклы готовы, начинаются репетиции. Иногда кукла может оказаться неудобной для актера. Тогда ее отправляют обратно в цеха и переделывают: она должна быть комфортной для работы. 

Одними из самых масштабных были недавние большие премьеры — «Годунов» и «Дон Жуан»: куклы нестандартные, ростовые, со сложной механикой. Для «Годунова» делали полторы сотни голов из папье-маше: большие, маленькие, грустные, улыбающиеся, злые. Их кидают и катают по сцене, частенько головы приходится реставрировать.

— Не Голливуд, а задачи бывают почти голливудские, — смеется Татьяна Репина. — На большой спектакль нужно много времени, а кроме премьер и текущей работы полно. Мы как производство, должны все выдавать на-гора.

Кстати, вопреки стереотипу, театр кукол — не детская история. Спектакли для взрослых ставят ежегодно. Такими были «Дон Жуан» и «Годунов» и «Любовь и голуби». И наш театр, единственный в России, проводит фестиваль «взрослых» спектаклей «Соломенный жаворонок». Опять же, вопреки представлениям, актер не всегда скрыт за ширмой, часто находится на сцене рядом с куклой. Нередко актеры работают в так называемой «чернухе» — костюме из черного бархата с капюшоном и сеткой на лице. Он поглощает свет, не отвлекая внимания от куклы. Но иногда несет и смысловую нагрузку — к примеру, в спектакле «Маленький принц» костюмы выдержаны в стиле средневековья. Система хранения костюмов в нашем театре уникальная для провинции. Такой же пользуются разве что в Москве, в театре Вахтангова. 

Как они это делают? 

Как актер «прирабатывается» к кукле, говорим с актрисой театра Еленой Дрыгиной. Сейчас Елена со всей труппой репетирует спектакль по Чехову «Человек в футляре», показ которого состоится 10 августа. В этой постановке актеры работают в условиях «черного кабинета» — это тот самый театр, где зритель не видит, что куклой управляют. Сложность в том, что даже самую маленькую куклу могут водить несколько человек, а работают они в тесном пространстве, в темноте. Луч света выхватывает только кукол. Но если свет неожиданно включить, то предстанет отдельный, не заметный зрителю спектакль: десяток людей в черных бархатных комбинезонах с капюшонами, чьи позы напоминают акробатов.

— У каждого своя траектория движений, — рассказывает актриса. — Как она выстроена на репетициях, так и нужно работать. Ни на сантиметр не ошибиться в выборе назначенного тебе места.

Елена уверена: выразительных возможностей у куклы куда больше, чем у драматического актера. 

— Мои родители, брат — актеры драматические, такую карьеру прочили и мне, — говорит Елена. — А я пошла на куклы и с первого года нашла свое. Смотрю на драматическую актрису в роли Царевны-Лебедь и думаю — ну какая ты лебедь? Возьми куклу лебедя и играй!

Куклу надо почувствовать, понять. Иногда она делает выкрутасы, которых не ожидал. А иногда берешь — красивая, удачная, но ни черта не делает. В спектакле «Живая вода» была у меня планшетная кукла с обычным нарисованным личиком. Зрители говорили — она живая, улыбается, разговаривает. Это высшая похвала. Кукла, у которой просто нарисовано лицо, все это делает, понимаете? Как? Не знаю. 

Был случай: дали куклу бабы Яги, строгую, как училка. Совсем не ведьма! Я с ней пришла к художнику. А он взял ножик — и по ткани ей, по одежде, порвал, порезал! Исполосовал и спрашивает: нравится теперь? Нравится, говорю! Кукла зажила, и мне нормально стало. Мировоззрение у кукольников меняется совершенно. Это магия. Беру любую игрушку, даже самую дурацкую, и ловлю себя на том, что она в руках оживает. Ну, думаю, кукольник гребаный! (смеется) 

Кстати, о том, что театр кукол не отпускает того, кто сюда однажды попал, говорят все — и художники, и актеры, и бутафоры. Здесь живет какая-то магия. Почувствовав ее, уже невозможно без нее обходиться. 

Сейчас театр продумывает систему хранения кукол.

— После компактного решения костюмерной хотим создать что-то подобное для хранения не задействованных в спектаклях кукол, — говорит директор театра Елена Ильченко. — Существует стереотип, что во всех спектаклях работают одни и те же куклы, которые лежат в одном ящике. А их у нас около 600! Настолько разных по системам вождения, размерам и материалам, что придумать единое оптимальное хранение непросто. Мы задумали систему, которая позволит сократить время на подбор и доставку необходимых кукол, площадь хранения и расходы. Будет нечто вроде перфорированной стены-конструктора, куда на разных расстояниях и высотах будут вставляться гребенки, на которые подвешивается кукла.

В планах у театра — два капитальных восстановления: «Человек в футляре» по Чехову, который активно репетируют сейчас, и история старых сломанных игрушек «В сундуке на чердаке». Будут четыре премьеры, в том числе спектакль «Семья» для малышей от года, постановка «Сказки кота Мурлыки» по философским сказкам Николая Вагнера, «Медуза Горгона» по древнегреческим мифам и серьезная драматургия для молодежи и подростков, для которой сейчас подыскивают материал. Экспериментальную современную драматургию представят актерские читки. Ажиотажным спросом пользуются экскурсии по театру кукол, где зрителей пускают в святая святых — в цеха и за сцену. Бонусом — возможность потрогать, заглянуть, поспрашивать, попробовать самому поводить куклу и услышать множество театральных историй от актеров.

— Заявки идут и групповые, и корпоративные. Даже на спектакли августа еще есть билеты, а на экскурсии уже нет, — говорит директор театра Елена Ильченко. — Мы не боимся приподнимать завесу «тайны кукол», потому что это только подогревает интерес. Часто к нам приходят люди, которые не видели ни одного спектакля, и это становится хорошим мотивирующим началом.