Челябинская школа иконописи: рассказываем, как в XIX веке на Южном Урале писали образа для староверов

Многие слышали про знаменитую Невьянскую икону. Школа иконописи в Невьянске (ныне город в Свердловской области) известна на весь мир. С XVIII века там работало множество иконописцев-старообрядцев, которых спонсировали богатые промышленники Демидовы и даже посылали их учиться в Италию. 

Однако мало кто знает, что своя аутентичная школа иконописи была и в Челябинске. Такое открытие сделал российский историк, профессор, специалист по вопросам старообрядчества Анатолий Шашков. 

«Хорошие новости» побывали в местной общине старообрядцев поморского согласа и расспросили, какая она — челябинская икона, узнали, кто жил на урочище Монахи и что делали в молельной поморцев мастера из Тосканы. 

В XVII веке в русской церкви случился, пожалуй, самый крупный за всю ее историю конфликт: часть православных христиан во главе с протопопом Аввакумом отвергла церковную реформу патриарха Никона, сохранив в неизменности обряд и традиции. Так зародилось старообрядчество. После раскола на территории нынешней Архангельской области, Карелии, Вологодской и Псковской областей оформилось поморское согласие старообрядцев-беспоповцев.

— Первые сидельцы соловецкие, восемь лет находясь в осаде, противостояли реформе и царю Алексею Михайловичу. Они пришли к пониманию, что церковь должна остаться без священства. — объясняет староста Челябинской общины старообрядцев поморского согласа Сергей Гдаль. — Это породило нашу поморскую традицию, в том числе, каноны иконописания. Впоследствии челябинские мастера-иконописцы «переймут» у поморских мастеров один из отличительных признаков уральской иконы — особый шрифт. Что-то возьмут и у знаменитой невьянской иконы, переосмысляя так, чтобы избежать конфессиональных вопросов.

Первые апологеты поморского согласия, приехав на Урал, поселились на озере Таватуй в Невьянском районе Свердловской области. Здесь монахи Выгорецкого монастыря, являвшегося преемником Соловецкого, обустроили один из первых на Урале поморских старообрядческих скитов. Для молельных домов нужна была своя икона. Первое время беспоповцы обходились меднолитыми образами — недорогими, не страдавшими при пожарах, легкими в хранении и перевозке. Потом быт наладился, создалась своя иконописная школа — невьянская.

В Челябинске старообрядцы поморского согласа появились в XVIII веке. Когда на Южном Урале начали работать свои мастера-иконописцы и кем они были — сказать сложно, история не сохранила имен.  

«Но то, что челябинская иконописная школа существовала — неопровержимый факт», — уверяет Сергей Гдаль.  

Первым это отметил историк профессор Анатолий Шашков из Екатеринбурга. В восьмидесятые годы прошлого века специалист по истории старообрядчества, древнерусской литературы и книжности вместе со своей лабораторией приехал работать на Южный Урал. Изучив множество местных икон, ученый сделал удивительное открытие: иконопись челябинских беспоповцев имеет характерный почерк!  

Совпадения, которые он видел на многих образах — фон цвета слоновой кости, особые детали в прорисях, тонкий растительный орнамент, специфические сургучовые капельки на заднике доски — просто не могли быть случайными. Шашков пришел к выводу: у истоков создания этих икон стоял один и тот же мастер и у него были последователи. 

— Ученые описывали иконы, разговаривали со стариками. Шашков познакомился с нашей прихожанкой Федосьей Белозеровой. — рассказывает Сергей Гдаль. — Она вспоминала, что на урочище Монахи, в районе современного парка Гагарина, была небольшая артель, занимавшаяся до революции иконописанием. Скит у них был маленький, буквально в три избы. Судя по «Вестнику Зауралья», последним из этих монахов на 1927 год остался некий инок Арсений. Он, хоть и жил иночески, но был юродивым, чудил и существовал в своей системе координат. Арсений писал иконы, последнюю работу создал для одного из молельных домов наших старообрядцев: всего молельных тогда по Челябинску было три. Потом следы инока теряются. Вообще, если ехать по Уралу и Зауралью, то, пожалуй, в каждой второй антикварной лавке хотя бы в одном экземпляре, но встретишь челябинскую икону. Их достаточно много, а это значит, был налажен постоянный поток икон, а артель обеспечена работой надолго. 

Острая необходимость в иконах возникла в Челябинске к началу XIX века: нужно было обустраивать храм. Иконы старообрядцев-поморцев писали в строгом соответствии с конфессиональными особенностями. Неправильно написанную икону община бы не приняла, особенно крепкие в вере старики. Уральские иконописцы учились друг у друга, но дополняли работы необходимыми деталями. 

— Уральские иконописцы заимствовали что-то и друг у друга, и у иноверных, в нашем понимании. Потом перерабатывали на местном уровне. Мы не знаем, кто был мастер, писавший иконы для челябинских старообрядцев, но они имели индивидуальный стиль. Специфические местные обороты соединились с тонкой прорисью невьянской иконы. На челябинской иконе есть углубление — так называемый ковчег. Его на наших иконах можно увидеть почти всегда, в отличие от невьянских — у тех доска прямая. Присущ нашей иконе и характерный мстерский узор, тонкий растительный орнамент. В производстве доски, на которой написан образ, тоже были особенности. Еще стали замечать: наш мастер в одних и тех же местах делает одинаковые срезы и запечатывает их сургучом, получаются характерные сургучовые капли-печатки на заднике иконы. Еще одна характерная черта челябинской иконы — немного расширенная пропорция верхней части головы святых. 

Еще интересная особенность челябинской иконы — впечатление тонкой золотой прориси, достигать которого мастера умели без использования золота. В этом главная отличительная особенность икон Южного Урала от невьянских — тамошние иконописцы, прежде чем приступать к прорисовке образа, полностью золотили доску.

— Наши мастера золота почти не использовали, но белая темпера и самые простые краски позволяли создавать эффект имитации золотой прорисовки отдельных элементов, особенно заметный при тусклом освещении. — отмечает староста поморской общины. — Как им это технически удавалось — не понимаю! Хоть мы и находимся недалеко от Невьянска, и у наших иконописных школ есть общие корни, синкретизированное мастерство мастеров северных и нижегородских, сравнивать наши школы невозможно.

Любопытный факт: уральские иконописцы ездили учиться в Италию — туда их отправляли Демидовы. Некоторые композиционные приемы и цвета уральцы брали у итальянских живописцев. Например, как и итальянцы, подробно прописывали задний композиционный план иконы. 

— Посмотрите на образ Троицы — на заднем плане чем вам не Невский проспект? А на иконе «Успение» какие цвета — розовый, лазоревый, лососевый! И пол — типичный миланский стиль. Уральская икона уникальна еще и этим. А в музее Невьянской иконы в Екатеринбурге есть икона, где Христос распят не на фоне Иерусалима, а на фоне Невьянской башни с часами. Как вам такой поворот? На другой иконе в окне кельи Иоанна Дамаскина видна та же Невьянская башня. Люди того сознания, как и вовлеченные в богослужение нынешние прихожане, прекрасно понимали: христианство — не события прошлого, это то, что происходит сейчас. Христос рождается каждый год. И недавно, в Покров, мы пели: «Днесь Пресвятая дева»... Днесь, то есть сейчас, сегодня.

Интересная история связана с образом Троицы с иконостаса молельной старообрядцев-поморцев. Он написан в 1889 году мастером Владимиром Тельминовым, взявшим за основу образ «Троица Ветхозаветная» (его оригинал сейчас хранится в постоянной экспозиции Музея Невьянской иконы в Екатеринбурге — прим. ред). Недавно челябинская «Троица» пережила большую реставрацию. Провела ее научный сотрудник петербургского Русского музея Дарья Мальцева. Тельминовскую икону, у которой пять лет назад не было видно даже ликов, Мальцева разобрала и полностью восстановила. Образ буквально заиграл новыми красками. 

Кстати, Дарью Мальцеву и ее сестру-реставратора, которые сейчас живут в Италии, староста поморской общины Сергей Гдаль три года подряд привозит в Челябинск реставрировать иконы. Сестры успели отреставрировать иконы Николы, Архангела Михаила, Успения Богородицы, Воскресения Христова, в последний приезд проклеили девять храмовых образов. Они радуются каждому приезду в Россию и за работу с челябинских старообрядцев берут немного, обновляя иконостас фактически из любви к искусству. Расходы на реставрацию покрывают пожертвования общины. 

Иконостас Челябинской поморской общины собран многими поколениями прихожан. Храмовые образы чудом сохранялись в сложные и трагические для страны времена. Но были случаи, когда старообрядческие иконы, как и любые ценные произведения искусства, попадали в скупку или становились жертвами похитителей. 

— С конца 70-х иконы стали утекать в частные руки. — рассказывает Сергей. — В Невьянске или Тобольске их продавали на стихийных рынках. В моленных происходило много криминала. У нас в одной из моленных, на Барбюса, вытащили тогда самые интересные иконы: знали, что взять. Среди них был очень редкий образ — икона «Единородный сыне». Два образа потом нашлись в Испании, в частной коллекции одного из банков. А сколько невьянских икон «всплывает» в Голландии! Коллекционеры покупают их на аукционах, к ним вопросов нет. Но, к слову, «Единородный сыне» так и не нашли. 

Фото: Надежда Тютикова; группа в ВК Челябинской старообрядческой поморской общины Древлеправославной Поморской церкви. 

Справка 

Старообрядцы поморского согласа появились на Южном Урале в XVIII веке. По данным историков, казаки-старообрядцы жили в Челябинске и округе с первых дней существования города. Знаковые для Урала фамилии владельцев заводов: Демидовых, Кокореных, Лугининых, историки связывают со староверами. К началу XX века у поморской общины имелось несколько храмов в черте города. Сегодня моленная старообрядцев поморского согласа, освященная во имя Святой Троицы, находится в поселке Некрасова. В Челябинске и его округах проживает сейчас около 400 крещеных старообрядцев-поморцев.