Все мы когда-то попадаем в такие ситуации, которые заставляют нас иначе взглянуть на мир, что-то переосмыслить и изменить в себе. Они бывают совершенно разные, и никогда не знаешь, где и когда такая ситуация тебя найдет.
Моя ситуация нашла меня зимой, в трескучий декабрьский вечер, когда я и мой друг Виктор внезапно застряли в сугробе. Точнее, не мы, а старая "шестерка" бело-ржавого цвета, с оторванным глушителем. Снег держал ее мертвой хваткой, не желая, чтобы мы уехали домой. Положение было почти безвыходное: уже темно, промзона, людей вокруг нет — что делать? Самое очевидное — я изо всех сил толкал несчастную "шестерку" в задний бампер, покуда Витек, яростно газуя, пытался вырваться из белого плена.
Ничего не получалось, мы были уставшие и злые, как черти. Пешком не дойдем, денег нет, да и бросать авто в столь злачном месте нам показалось плохой идеей.
Во время очередной попытки вытолкнуть "шаху" я заметил на горизонте худого парня в какой-то нелепой куртке. Он стоял и просто пялился на нас. Ничего плохого, казалось бы, но я в тот момент был рассержен и измучен, поэтому вместо того, чтобы попросить у парня из зрителя стать участником, я начал размахивать руками и орать на него, мол, чего уставился, товарищ, иди своей дорогой!
Он исчез, скрывшись во мраке узких улочек, а мы остались. Наша проблема якорем тянула нас вниз и перспектива провести еще несколько часов в обществе продукта отечественного уже была почти очевидна и неизбежна, но…
Вдруг он вернулся. Тот паренек. И не один, а в компании двух дружков, примерно одного с ним возраста. Не говоря ни слова, они, вся троица, одновременно уперлись в бампер "шестерки" и я, сгорая от стыда, просто крикнул Витьку:
— Газуй!
Спустя несколько мгновений автомобиль всеми четырьмя колесами прочно стоял на расчищенной дороге и был готов нести наши тела домой. Я же, сконфуженный и нелепый, долго извинялся перед своим спасителем и его командой, крепко пожимая их руки шоколадного цвета. Как оказалось, нас спасли узбеки-строители.
Дома я пил чай и думал о разном, но одна мысль никак не давала мне покоя. Мне трудно ее кратко и лаконично сформулировать, но звучит она примерно так: "Никогда не злись и не делай зла".
