Андрей Звонорев: "Наряженного в панталоны, с кошачьим хвостом на перевес и со шваброй в руке охотники привезли дядю Ваню домой"
Этот случай кроме как "анекдотом" назвать нельзя. Многие сослуживцы на работе до сих пор не верят, что это все было на самом деле. А это было.
В 1996-м году я работал завхозом в одной из уездных больниц Челябинской области (в небольшом городишке, то есть). Наш водитель Иван Леонидович, мужчина в годах, но с искрой в глазах, страсть как любил охоту. Он был охотник-фанат и об этом знали все. И все очень удивились, когда дядя Ваня пришел однажды в понедельник на работу с шикарным "фофаном" под глазом и сладостным амбре на всю больницу. Работать я ему в тот день не дал, а историю выведал.
Оказалось, дядя Ваня еще в пятницу уехал с мужиками на рыбалку, где изрядно "наклюкался" и пребывал в этом умопомрачительном состоянии до вечера воскресения. Мужики, понимая, что дядя Ваня сам себя в машину не погрузит, сделали это за него, а по пути домой решили поглумиться. Остановившись в какой-то деревушке на обратном пути, кто-то из друзей-охотников нашел на дороге кошкин хвост (за что купил – за то продаю). Коллегиально было решено закрепить этот хвост на поясе дяди Вани. В той же деревне второй друг-охотник умудрился купить у какой-то бабки швабру, а третий — украсть огромные панталоны с уличной сушилки.
Не трудно было догадаться, по ходу рассказа дяди Вани (я силился не ржать, но не вышло — в итоге я до слез хохотал, а дядя Ваня только грустно на меня смотрел), что в таком виде его друзья и привезли его домой. Наряженного в панталоны, с кошачьим хвостом на перевес и со шваброй в руке они поставили нашего охотника перед дверью квартиры, позвонили в дверь и убежали (да-да, мужики как дети). Увидев своего ненаглядного в таком диком виде, тетя Нина — женщина старой закалки — отвесила супругу самого звонкого "леща" в их совместной жизни, после чего дядя Ваня проснулся в коридоре.
Долго он еще с теми друзьями на охоту не ездил (быстрее было заслужено только прощение тети Нины). А в больнице его с тех пор за глаза называли "кошатник" — он этого страсть как не любил.
