Учитель года из туберкулезной колонии: "С классом мы общаемся один на один, во время урока в кабинете нет солдата с автоматом"
59-летняя Елена Еременко из Бакала больше 30 лет работает учителем истории и обществознания. Правда, её ученики – это не бакальские подростки, а больные туберкулезом заключенные в лечебно-исправительном учреждении №9 Саткинского района. По закону осужденные до 30 лет, которые не получили среднее образование на воле, могут наверстать упущенное в колонии. И Елена Ивановна в этом им активно помогает. Необычная работа женщину устраивает, как и любой педагог, она любит своих учеников, а в разговоре с корреспондентом «Хороших новостей» иногда называет зэков "наши дети".
Специально к началу учебного года рассказываем о том, как живет школа за колючей проволокой.
Елена Ивановна, расскажите, как много в Челябинской области общеобразовательных учреждений за колючей проволокой?
— На территории исправительных учреждений Челябинской области действуют четыре школы и 16 учебно-консультационных пунктов. В них преподают 169 учителей, в том числе имеющие звания «Заслуженный учитель РФ» и «Отличник народного просвещения».
В этом году вы стали победителем юбилейного конкурса «Учитель года», который уже в 10 раз ГУФСИН области проводит среди педагогов, работающих в школах при колониях. Расскажите, как проходил конкурс?
— Традиционно конкурс состоит из нескольких этапов. Первый тур – отборочный. Педагогический совет общеобразовательных учреждений на местах отбирает лучших для участия во втором туре. В этом году финал проходил на базе исправительной колонии №24 города Озерска.
В 2014 году я уже участвовала в конкурсе профессионального мастерства и заняла второе место. Провела работу над ошибками. Считаю, самое главное – это методически грамотно и интересно проводить уроки, уметь вдохновить учеников на изучение любого, даже самого сложного материала.
Все ваши ученики совершили преступления, в том числе тяжкие: убийство, изнасилование и так далее. Как вам удается абстрагироваться от этого и вести урок?
— Мы, учителя, видим в своих учениках прежде всего людей, а не преступников. Да, мы знаем, кто по какой статье к нам пришел, но не особо обращаем на это внимание. Не зовем их "осужденные" - называем по именам, фамилиям. Иногда, как и в школах, говорим о них "наши дети, наши ребята", хотя учим взрослых мужчин. Они же, в свою очередь, называют нас по имени-отчеству, а не "гражданин-начальник".
Как долго вы работаете в колонии?
— С 2000-ого года, то есть 19 лет. До этого 17 лет работала в обычной общеобразовательной школе города Бакала. Учить детей мне тоже очень нравилось. Но так сложилось, что пригласили сюда. Решила пойти, с тех пор и работаю. Честно говоря, не хотела бы возвращаться в свою старую школу. Понимаю, что здесь нужна. Отдача от учителя очень большая. Мы не просто даем знания, мы помогаем изменить мировоззрение, а вместе с этим дальнейшую судьбу оступившегося человека.
Как к вам относятся ваши ученики?
— Ребята к нам хорошо относятся. Многие ученики любят школу, некоторые даже ей стихи посвящают. Говорят, что школа - это чудо, особый мирок на зоне. Они знают, что учителя всегда их выслушают, поймут, поддержат и помогут чем смогут.
Как проходят занятия? Где идут уроки?
— Школа у нас находится в одноэтажном здании. В ней работают 7 преподавателей, у каждого свой кабинет. Учебный процесс организован так же как в обычной школе. Рабочий день начинается в 8:00 утра. Одно занятие длится 40 минут, между уроками перемены. На переменах наши ученики занимаются в читальном зале, гуляют, общаются. В день у класса по 5 уроков. Потом после обеда начинаются внеклассные занятия.
Во время уроков вместе с вами в кабинете, наверно, сидит кто-то из сотрудников колонии? Из соображений безопасности.
— Когда я только пошла в школу, тоже так думала. Представляла, что я буду вести уроки, а у входа в класс поставят солдата с автоматом. Но нет, никто не стоит. Но вот по территории режимного учреждения учителя-женщины передвигаются только в сопровождении сотрудника-мужчины. И в школе мы также не остаемся совсем одни. Но при этом здесь обязательно находится кто-то из офицеров, установлены видеокамеры.
Какие есть правила? Что запрещено на территории исправительного учреждения?
— Например, нам нельзя проносить на территорию колонии мобильные телефоны и другие запрещенные предметы.
ЛИУ-9 – это лечебно-исправительное учреждение. Сюда привозят заключенных, больных туберкулезом. Не боитесь от них заразиться?
— Сначала боялась. Ведь «лечебной» колония была не всегда. Как-то раз мы приходим с летних каникул, и узнаем, что теперь мы учим людей, больных туберкулезом. Конечно, сначала испугались. Но за много лет так привыкли, что страх притупился. Нас обучили простым правилам, чтобы не заразиться: всегда тщательно мыть руки, не вести уроки на пустой желудок и каждый год в обязательном порядке проходить флюорографию. И за все это время ни один учитель не заразился.
Хорошо. Тогда что касается школьной жизни. Даете ли вы им домашние задания?
— Нет, домашних заданий у нас нет. После уроков многие идут работать на производство, которое находится на территории колонии. И им уже не до уроков. Их тетради и учебники хранятся у нас, с собой они носят только ручки, карандаши. Из-за того, что домашних заданий нет, я стараюсь вместе с ними записать краткий конспект каждого урока. Когда они вновь приходят ко мне, я даю три минуты повторить тему прошлого урока. По конспекту или учебнику.
Есть среди учеников те, которые не умеют читать, писать?
— Бывают, конечно. Есть те, кто на свободе вел асоциальный образ жизни и совершенно не думал об образовании.
А насколько глубоки их познания истории?
— Познаний практически нет, а если и есть, все в голове перемешано. Например, первое занятие я начинаю с того, что учу их по году определять век. Когда приходят, они и этого не умеют. Начинаем учить римские цифры. Есть у меня в классе "стенд патриотов" - на нем вывешены портреты известных исторических личной. Так многие не могут узнать даже Юрия Гагарина, представляете? Ну а если узнают, не могут вспомнить, в каком году он полетел в космос.
Какие темы более всего нравится изучать вашим ученикам?
— С интересом изучают исторические события, связанные с войнами. Хотя Великая отечественная война и Вторая мировая для них - это одно и то же. Вот и разбираем с ними, чем же они друг от друга отличаются.
Они любят все, что приближено к настоящему. Иногда на уроках разворачиваются целые дискуссии по разным вопросам.
По вашим рассказам складывается довольно радужная картина. Неужели все заключенные хотят учиться?
— Среднее образование в нашей стране является обязательным. По закону лица, не достигшие 30 лет и не имеющие аттестата о полном среднем образовании, попавшие в исправительные учреждения, должны учиться. Те, кому за тридцать, учатся по желанию.
Повторюсь, в остальном у нас все как в обычной школе. Это просто ученики, среди них есть даже «отличники» и «хорошисты», а есть те, кто не особо стремится к знаниям, они говорят: зачем учиться, зачем аттестат, не нужен он нам. Мол, даже если мы получил его и дадим работодателю, он увидит, что мы образование на зоне получили, а значит сидели. И тогда мы объясняем, что это не так. В аттестате нет ни слова про колонию. Просто пишут, что выдан муниципальным казенным общеобразовательным учреждением Саткинского района. И мало кто знает, что это школа при колонии.
Был недавно случай. Учился у нас несколько лет назад мальчик из Челябинска. Окончил 9 классов здесь, но аттестат не забрал, когда освободился. Решил, что он ему не понадобится. Пошел устраиваться в пошивочный цех, в колонии вместе аттестатом он получил специальность швейника. Так у него попросили документ о среднем образовании. А документа нет. Пришлось парню ехать в Бакал за ним, иначе не взяли бы на работу.
Кабинет истории Елены Ивановны на территории ЛИУ-9
Случается так, что вы встречаете своих бывших учеников на воле?
- Те из наших учеников, кто встал на твердый путь, поддерживают с нами связь через соцсети. Они делятся своими успехами, рассказывают, что завели семьи, работают. Когда выезжала в Челябинск, пару раз видела кого-то из ребят на улице, мир-то тесен. Я бы и рада с ними пообщаться, но они сделали вид, что не узнают меня. Мы учителя не обижаемся на это. Прекрасно понимаем, что тюрьма – это тяжелое время для человека. Об этом не хочется вспоминать. А мы неотрывно связаны с этими воспоминаниями.
