17 марта на большой экран выходит комедия "СуперБобровы" — кино об упавшем на Землю метеорите. Небесное тело падает в дом семьи Бобровых, которые после этого обретают суперспособности.
Несколько сотен челябинцев уже смогли посмотреть кино в рамках эксклюзивного показа "СуперБобровых", который был устроен в СИНЕМА ПАРКЕ актером Павлом Деревянко (он сыграл главную роль) и режиссером картины Дмитрием Дьяченко (он же режиссировал "Кухню в Париже"). Перед показом мы раскрутили кинодеятелей на несколько спойлеров и поинтересовались, почему российские комедии нередко оказываются не смешными.
Дмитрий, Павел, вы привезли в Челябинск картину о метеорите. Давайте начнем с безобидных спойлеров — о чем кино? Оно про нас, про Южный Урал?
Дмитрий: Нет, не про Южный Урал. Но мы очень надеемся, что челябинский зритель нас поймет и не осудит. Ведь метеоритная тема-то ваша и мы ее у вас хорошенечко своровали. Ну, нельзя было не снять про это кино. Место действия мы, правда, сместили ближе к морю. В Челябинске метеорит упал зимой, а мы решили добавить в наше кино немножечко лета. И еще одно существенное отличие — у вас он разнес окна и где-то стены, а в нашем кино метеорит такой скромный, деликатный.
Павел: Ага, только дедушку убил.
Кстати, почему дедушка Бобров обретает такую суперспособность как бессмертие, и какая сила достается вашему герою, Павел?
Павел: Ну, про дедушку, это надо у метеорита спросить, почему так. А мой герой приобретает очень-очень смешную суперспособность. Нелепейшую, смешнейшую! Эта способность в финале фильма спасает всю семью от погибели.
Слоган "СуперБобровых" — "Вместе мы сила". Наверняка дело здесь не только в том, что суперспособности героев картины проявляются лишь, когда они рядом друг с другом? Есть другая подоплека?
Дмитрий: Чтобы чего-то добиться, нужно самому быть семи пядей во лбу. Но когда возникает какая-то проблема, преодолеть ее можно только с кем-то. И в этом основная идея нашей жизни. У каждого из нас есть множество тому подтверждений. Помню, когда мы снимали "Кухню в Париже", естественно, в Париже, я сильно нервничал. Многие договоренности оказалось сложно реализовать на месте: то нам говорили что где-то нельзя снимать, потому что это туристическое место, то нельзя загораживать вид на реку, то что-то еще. Я очень переживал все время. Но меня спасло то, что с собой я взял жену, маленького сына и бабушку. И когда я возвращался в гостиницу, где маленький человечек бежал ко мне — "папа, папа" кричал, я забывал про нервотрепку.
Павел: В кино, как и в театре, да и в любой деятельности дело будет спориться, если делать его сообща. Нам русским, очень не хватает этой сплоченности. Я когда учился в ГИТИСе, у нас был курс ингушей — ребят из Ингушетии. И русские были каждый сам по себе, а ингуши — всегда вместе. И этот курс был самый сильный, они наводили ужас на весь институт. Понятно, что все мы разные и часто не хотим быть вместе, но в итоге спасение и настоящая отдушина — в семье, среди друзей. И основная идея картины, которую мы привезли — в этом.
Расскажите про съемки на море: сложнее там снимать, чем в индустриальных городах или, может, наоборот — легче?
Дмитрий: Не сложнее, но специфика своя есть. Когда мы снимали первую сцену кино — действие разворачивается непосредственно в море ночью — нам местные настоятельно рекомендовали этого не делать, потому что надвигался шторм. Но мы решили, что все равно снимем, потому что план съемок составлен, а настрой боевой. А там в кадре должны были быть большой корабль и маленький катерок — я как раз в нем сидел. Мне "плейбэк" — это мониторы режиссерские — поставили как раз внутри. Но только мы подъехали к кораблю, началась такая качка, что я и минуты не смог выдержать. Часы, правда, успел там разбить, пока меня качало. Оказывается, это очень сложно: находиться в таких условиях в замкнутом пространстве. Я даже оценить ситуацию не мог, поэтому выбежал на воздух и решил, что наблюдать за процессом буду "с рук" — на улице.
Комедии, особенно русские, нередко ругают за пошлость и некорректный юмор. Вы с этой критикой согласны?
Дмитрий: Абсолютно. Когда Гайдай выпустил "Бриллиантовую руку" и даже "Иван Васильевич меняет профессию", его так ругали, что многие с Мосфильма с ним даже не здоровались. Потому что считали, что такую пустую ерунду советский режиссер снимать не может. А теперь многих мы не помним, а "Иван Васильевич" у нас в каждом доме. Ругать будут всегда и говорить, что пошло. Другое дело, что действительно порой так и снимают.
Павел: Я тоже согласен. Как говорил Островский — талант нужен. У нас ведь есть и средства и, что главное — опыт предшествующих поколений. В интернете все есть: любые образчики, бери и смотри. Но это обилие информации имеет и обратную сторону — ее слишком много, сложно сконцентрироваться.
Павел, вы в как-то отметили, что стараетесь беречь в себе позитив и добро. А когда и на что вы последний раз злились?
Павел: Чаще всего я злюсь на работе по поводу некачественного исполнения с какой-то стороны. Нет, вру. Чаще всего я злюсь на себя: за ошибки, за недостатки. И раздражаюсь у себя внутри. И сам это все съедаю. А выношу наружу, да, на работе.
Дмитрий: Павел — человек с "загвоздочкой". Он очень позитивный и добрый. Он может обидеться разве что на непрофессионализм. Артисты все разные, конечно, но Пашка — он живчик. Меня поддерживает всегда.
Павел: Но я не говорю человеку, мол, ты плохо играешь. Такого не надо говорить. Дипломатичнее надо быть, деликатнее. Можно сказать "слишком хорошо играешь, очень гениально, давай чуть-чуть похуже". Артист поймет.
Традиционный вопрос напоследок. Расскажите о вашей хорошей новости.
Дмитрий: Я сегодня с Пашей очень хорошо поговорил. О проекте — не скажу пока о каком. Но так на душе легко стало. Спасибо тебе, Паш.
Павел: Моя самая яркая, самая лучшая новость — это премьера "СуперБобровых". Это правда так! Потому что это очень яркая премьера, которую я давно ждал. У меня давно не было кино. Хорошего кино.
