На Южном Урале живет 95-летняя Гульнур Гриневич, которая в войну прочитала сто тысяч солдатских писем-треугольников

В Балканском сельском поселении Нагайбакского района в светлой памяти, здравом уме и неиссякаемой бодрости духа живет Гульнур Мухаметдиновна Гриневич — ей 95 лет, и она — местная знаменитость. Дело в том, что бабушка Гульнур — не только единственный оставшийся в живых среди балканцев реальный ветеран Войны, имеющий орден и медали ("За взятие Берлина", "За победу над Германией", "За боевые заслуги") но и непростую историю. С 1943-го года Гульнур служила на фронте цензором: она прочитала не менее ста тысяч писем с фронта, вычеркивая данные, которые в тылу знать не следует. 

В 1943 году красавица Гульнур — учительница начальных классов Балканской средней школы — вместе с подружкой решили отправиться на фронт. По линии НКВД тогда объявили набор грамотных девушек, которым предстояло работать цензорами. Отправив свою просьбу принять ее на службу, Гульнур сначала получила разнарядку явиться в Челябинск для прохождения инструктажа. Здесь девчонок со всего Южного Урала обучали, как читать письма: что оставлять, что считать подозрительным, как действовать в случае обнаружения "сомнительной информации". После этого спецотряд цензоров (официально должность называлась: контроллеры военной корреспонденции) "раскидали" по фронтам — Гульнур отправили на Третий Украинский фронт, в Восьмую гвардейскую армию.

— Когда я спрашиваю маму, сколько писем она прочитала за свою службу, она машет рукой, мол, ну как их посчитать, — говорит дочь Гульнур Мухаметдиновны — Нина Владимировна. — Они читали тысячи тысяч писем, с шести утра и до поздней ночи. Света не было, часто приходилось читать при свечах, а когда и те заканчивались, делали из патронов и обрезков шинелей горелки — тлеющий фитилек в гильзе, и читали при них. "Сомнительными", по словам мамы, были письма либо написанные ну очень уж ласково — когда чувствовалась неестественная, поддельная теплота, либо письма, в которых рассказывалось много о передвижениях солдат, о военной техники и подробностях службы. Это могло стать "добычей" для фашистов, поэтому сомнительную корреспонденцию отправляли руководству, а что было дальше — никто не знает.

Чтобы увеличить и рассмотреть письмо, щелкните по изображению мышкой

Запрещалось пропускать и письма, в которых люди бранились. Наверняка, такое распоряжение девушки-цензоры получили исходя из соображений советского командования о сохранении силы духа в народе. Если муж в письме ругал жену или сына, требовал чего-то от матери в грубой форме — это письмо не уходило адресату. Но самые запомнившиеся бабушке Гульнур письма были не "шпионскими" и не бранными, чаще остальных она вспоминает "письма стойкости". Это когда, разворачивая очередной треугольник полевой почты, она находила глазами строки "милая, родная мама, со мной все хорошо, я цел, у нас тут замечательная погода, я чувствую себя хорошо, мы с товарищами хорошо кушаем". По словам Гульнур Мухаметдиновны, такие письма солдаты чаще всего писали после самых страшных сражений и смены дислокации: в грязи техника вставала, приходилось идти пешком, нести снаряды, помогать раненым, голодать, и все это в дождь, холод, по колено в грязи. Но стойкость духа не позволяла сдаваться.

За два года службы — с 1943 по 1945 годы — Гульнур побывала не только на Украине: после Третьего Украинского фронта ее определили в Первый Белорусский. С ним она дошла до Польши, а затем и “взяла Берлин”. Во время боевых действий в Германии Гульнур… встретила своего будущего мужа. Украинский статный красавец Владимир Гриневич служил водителем и возил на передовую снаряды. Увидев смелую солдатку, хлопец влюбился без памяти и сразу стал звать Гульнур замуж.

— Мама с папой сначала просто встречались, она не хотела замуж — говорила, что война не место крутить любовь, но потом все-таки согласилась, — рассказывает дочь наших героев Нина Владимировна. — Интересным моментом было то, что просто так жениться было нельзя, для того, чтобы командование разрешило, необходима была директива из Москвы. Поэтому командир части, в которой служили мои родители, написал рапорт самому Сталину. Это из Германии-то! Через месяц, после того, как было установлено, что мои родители — никакие не военные шпионы, а советские солдаты, пришла разнарядка из Москвы, разрешающая жениться. Это было уже после взятия Берлина, после капитуляции Германии.

Но сразу после Дня Победы наши герои не отправились в ЗАГС. Нужно было дождаться отпуска — его они получили только в 1946 году. Жениться отправились на Урал — у Владимира Арсентьевича кроме сестры никого не осталось на Украине, поэтому Гульнур Мухаметдиновна отвезла возлюбленного знакомиться со своей родней. В семье до сих пор вспоминают, как папе понравилось в Нагайбакском районе: "зима как зима, а лето как лето, не то, что у нас на Украине — одна слякоть". Но отгуляв свадьбу, семье Гриневич еще предстояло вернуться на службу — в Советской армии они служили до 1947 года, и только потом окончательно обосновались в Балканах.

После армии Гульнур Мухаметдиновна  заочно отучилась четыре года в Москве, получила диплом учителя иностранных языков и стала преподавать немецкий язык, в балканской школе она проработала до самой пенсии.

— Папа же был инженером с дипломом сельскохозяйственного техникума, — рассказывает Нина Владимировна. — Его сначала ставили инженером, а потом и механиком в здешней геологоразведочной экспедиции. Когда экспедицию расформировали, он работал инженером-технологом в совхозе, а потом его уговорили пойти в ту же школу, где мама работала — там он преподавал мальчишкам труды. Отца не стало в 1997 году, он сильно болел. Кроме меня, у родителей было еще двое детей — моя сестра и брат, который, к сожалению, уже погиб. После того, как не стало папы, мы с мужем переехали к маме — ухаживаем за ней, помогаем, следим за хозяйством. Она, слава Богу, в полном сознании, помнит практически все, что с ней случилось на войне, помнит своих учеников здесь, в Балканах. Ходит уже с трудом, но главное — ходит, мы ее бережем. Кстати, каждое утро, которое у нее начинается с первыми петухами, мама делает зарядку, в течение дня массажи себе делает на руки и ноги. Она у нас молодец.

У бабушки Гульнур большая дружная семья: шесть внуков и девять правнуков. Все они регулярно наведываются проведать старейшину семьи и расспрашивают о ее службе и солдатских письмах. Одно из таких писем (фото в начале текста) сегодня хранится в Краеведческом музее Фершампенуаза — его писал земляк Гульнур Мухаметдиновны своим жене, дочке и сыну. Цензурировала письмо и с радостью пропустила его в партии с остальной корреспонденцией лично Гульнур Гриневич.