Сегодня утреннюю историю вам расскажет главный редактор брединской газеты «Сельские новости» Александра Цыганова.
В тот год папе выпало гулять отпуск поздней осенью. Маму в поездку не пустила работа, сестру — школа, а мне садик не препятствовал, поэтому папа и взял с собой в гости к бабушке Зое. Отправились вместе с семьёй его брата — они тогда тоже жили и служили в Аягузе. У дяди Вити с тётей Ниной детей двое: моя ровесница Наташа и Ваня — двумя годами младше. Компания что надо.
И вот с клетчатым детским чемоданчиком и мечтами о приключениях прицепом к папе на поезде я поехала в Косулино. Наш путь в Курганскую область из Казахстана лежал через Новосибирск. Вероятно, там была длительная пересадка, потому что мы сдали вещи в камеру хранения и пошли погулять в город.
Ах, как я была горда вышагивать рядом с папой! Сменивший привычную офицерскую шинель с фуражкой на пальто и шляпу, он казался мне самым модным среди встречных мужчин. И сама я той осенью доросла до анорака сестры, привезённого из Германии, да ещё в новых бурочках, оттого казалась себе неожиданно повзрослевшей. Недалеко от вокзала зашли в большой универмаг. Скорее всего, папе было там нужно что-то конкретное, но очень не вовремя я зацепилась взглядом за витрину с блестящими украшениями.
Ух! Такое великолепие, подобное открытому сказочному ларцу с сияющими богатствами, открылось детским глазам!
Я потянула папу за руку:
— Купи мне что-нибудь, а? Лучше вон ту брошку. Ну, пожалуйста!..
— Малая, а тебе не рано ещё такую? — возразил отец.
Он никогда не вникал в потребности дочерей, это в семье по маминой части. Да и в принципе по магазинам с нами ходить был не любитель. Но тут, на выезде, посвежевший папа выглядел непривычно мягким, и я попыталась убедить, что мне это надо, и даже очень.
Папа стоял на своём:
— Так ни у кого в садике таких взрослых брошек нет! А потом, на что ты её будешь цеплять? На свитер свой, или платье в клетку, или прямо на анорак?
— Ну, папа!..
Как у любого ребёнка пяти лет, моим последним аргументом в пользу сияющей каменьями броши остался только рёв в голос.
Ну, и как водится в семьях, где детей не балуют, папа вывел меня из магазина и врезал по заднице.Я продолжала выть, но уже тихонечко. Отец нервно покурил, потом развернулся назад, в магазин.
— Так, за мной не иди, стой здесь и жди, поняла?
В надежде, что цель достигнута, я сразу умолкла. А через стеклянную витрину было видно, что пошел он прямо к сияющему прилавку! О-о-о!.. Вот он разглядывает там что-то, достаёт деньги...С замиранием сердца встретила папу у выхода.
— На вот, вывела из себя, держи, — уже спокойно сказал он, разжимая на уровне моего лица ладонь.
И что, думаете, я там вижу? Самый обыкновенный детский значок — фигурку Незнайки...Получать по попе мне было не привыкать, и это я взрослым прощала почти сразу. Но постигшее в тот момент разочарование от дурацкого Незнайки, который мне вообще не был нужен, помню и сейчас.
Упиралось ли тогда нежелание купить маленькой дочке брошку в стоимость украшения, не знаю. Думается, больше это было делом принципа — не потакать детским капризам, тем более, ради такой безделицы.
Ладно, поехали мы дальше поездом, потом автобусом и приехали к бабушке Зое.Нас радушно встретили. А там ещё и младший брат папы и дяди Вити был — пятнадцатилетний Серёжка. То-то радости у малявок-племянников!
Правда, туда я привезла ветрянку и весь отпуск проходила раскрашенная в зелёный цвет. Да ещё с Наташей и Ванюшкой дрались время от времени. А взрослые жили своей отпускной жизнью в родной деревне. Конечно, по хозяйству бабушке помогали — для этого, собственно, и ехали. А вечерами с друзьями застолья устраивали.
В разгар одного такого гудежа захмелевший папа начал хвастать своими фирменными японскими часами Seico. Вот, дескать, они у меня водонепроницаемые! (В 80-е годы этим можно было удивить). А дядя Витя всегда подшучивал над папой в такие моменты, нарочно задирал его. И вот возьми да скажи:
— Ой, да не верим тебе! Как это они воду не пропустят? Давай проверим!
— Да чего б вы понимали в японских часах! — распалился в этот момент отец.
Потом возьми и ляпни:
— Ничего им не будет, не то что в холодной, но и в горячей воде!
Пока спор оставался спором, было ещё ладно. Но тут взор присутствующих обратился на горячий самовар. Стоявшая рядом бабушка и Серёга, глядевший с полатей, охнули, когда циферблат и блестящий браслет «сейко» скрылись в парящем кипятке... Этого испытания японские часы не прошли. Стрелки замертво встали, сколько их после ни сушили.
Однако долго и после этого, со слов мамы, даже неработающими «сейко» папа очень дорожил. До того самого момента, пока в поездке в Душанбе у них не спёрли чемодан, где они лежали. А прибывшему на место милиционеру он сокрушённо рассказывал о содержимом пропажи:
— Да что там, вещи наши разные были, барахло, одежда. Но главное — там часы: фирменные, японские, водонепроницаемые!
А после того осеннего отпуска, когда к бабе Зое приезжали её сыновья со своими армейскими замашками, она маме так сказала:
— Алевтина, ты больше Саньку одного в гости ко мне не отпускай. Да ещё и с Витюхой. Что они там вытворяли, ой-ой-ой! Даже часы варили!
* * *
А сама я снова эту осень в Косулино ясно вспомнила уже повзрослевшей. После скоропостижной кончины бабы Зои мы с Сергеем и папой разбирали её вещи. В сундуке, где она хранила много запасённого добра, неожиданно обнаружился тот самый значок — Незнайка... Видимо, прибрала она его за ребятишками, да так и завалился он потом вглубь сундука.
И стареющий, с чуть потемневшей и облупившейся краской, но так и не ношеный Незнайка вернулся назад к хозяйке.
Читайте также:
Александра Цыганова: «В детском саду у меня были вкусные бусы и странный фломастер»
Короче, день за днём я эти бусы понемногу подъедала, пока не осталась одна нитка. И тогда, выбрасывая в урну под воспитательским столом эту улику, обратила внимание на странный фломастер в карандашнице.
