Физик-рыцарь и философ Михаил Кацнельсон: “Многие события можно интерпретировать как чудеса. А надо ли?”

Михаил Иосифович Кацнельсон заранее оговорился: то, чем он занимается, понимают вполне едва ли несколько сотен человек в мире. От себя добавим, что он еще и настоящий рыцарь ордена Нидерландского льва. И лауреат премии Ленинского комсомола. Ну и как по-вашему, чем занимается Михаил Кацнельсон? Ну конечно графеном! 

Михаил Кацнельсон — физик, родом он из Магнитогорска, там и учился в школе. А в Челябинске мы пересеклись на церемонии вручения премии “Светлое прошлое” (ее, напомним, вручают нашим знаменитым землякам, которые трудятся на чужбине). 

Итак, обсуждать графен на обывательском уровне с профессором, конечно, не нашего ума дело. Кто не в курсе, графен — это, так сказать, двумерный материал. Углерод становится графеном, когда он “размазан” слоем толщиной ровно в один атом. И тогда у материала проявляется множество удивительнейших свойств, которые вообще не свойственны углероду. Из графена планируется изготавливать сверхминиатюрные электронные компоненты. Все, больше в этом интервью ни разу слово графен вы не встретите! 

А поговорили мы о деятельности Кацнельсона-популяризатора науки. В соавторстве с Валентином Ирхиным наш собеседник написал удивительно непохожую на учебник физики книгу: “Уставы небес. 16 глав о науке и вере”. В “Уставах” ученые-физики “топ-уровня”, если можно так выразиться, пытаются примирить понятийный аппарат религий и естественных наук. Что такое “чудо” с точки зрения ученого-наблюдателя? А не противоречат ли друг другу законы природы и религиозные законы? Отрицает ли Евангелие эволюционный процесс? Книга в открытом доступе, можете для начала пробежать глазами.

Михаил Иосифович, скажите, как в своем графике вы нашли время для написания книги, которая вряд ли принесет дивиденды, материальную выгоду? Или принесет?

Нет конечно… История такая. Это был 2000 или 2001 год, я тогда был в Екатеринбурге. В 1998 году умер мой учитель, человек очень важный для меня, академик Сергей Васильевич Вальцовский, и после него осталась рукопись книги “Современная естественно-научная картина мира”, своего рода учебник по естествознанию для гуманитарных специальностей. Родственники Сергея Васильевича обратились ко мне и моему сотруднику Валентину Ирхину с просьбой дописать книгу, там остался незаконченным раздел про соотношение естествознания и религии, искусства… Я, конечно, страшно удивился, ведь я считал и считаю себя гуманитарно очень малообразованным человеком. Но Валя Ирхин убедил меня: давай попробуем. 

Мы пропустили через себя безумное количество книжек, дописали главу, а пока занимались этим, втянулись и решили написать целую книгу.

Сейчас бы я время на это не нашел! Не то, чтобы я никаких дивидендов не получил, но к нашей деятельности коллеги отнеслись с подозрением, не очень это поощрялось. Тогда, в начале 2000-х, трудно было в России заниматься наукой, и я тогда думал, что раз я не могу заниматься на должном уровне научной работой, то я буду заниматься популяризацией, преподаванием. Сейчас я ничего подобного написать не смогу, времени нет, но тогда я этим занимался с большим энтузиазмом.

В “Уставах небес” цитируется так много различных источников — от Библии и других религиозных текстов до современной научной фантастики, Урсула Ле Гуин, например. За фантастику именно вы отвечали?

Валя Ирхин — совершенно уникальный специалист. Он по профессии физик, но прекрасно разбирается в канонических текстах разных религий. У него всегда можно получить консультацию по любому переводу Библии на любой язык любой эпохи. Он и индийские тексты изучал, и самые разные… вот он готовил подборку цитат из канонических текстов. А научную фантастику, песни Высоцкого и так далее — это я готовил. Вот так совместно писался текст, чисто литературно больше писал я.

Вам приходили отзывы на книгу: “Что эти физики себе позволяют?! Как могут они судить о подобных вещах?”. Может, сумасшедшие вам писали?

Нет, сумасшедшие не писали. Но коллеги-физики отнеслись с большим подозрением. От гуманитариев я серьезных отзывов не слышал, но некоторые присмотрелись к нашим писаниям даже, может быть, более подробно, чем они заслуживают. В частности профессор Мирошников (прим.ред. Юрий Иванович Мирошников — в то время  заведующий кафедрой философии Института философии и права УрО РАН) написал две глубокие рецензии и приглашал нас участвовать в сборниках научных работ его кафедры. И даже я немножко лекции читал для аспирантов по философии науки. А кому-то наоборот показалось, что это все легковесно, но люди деликатные, до меня эти отзывы не доходили.

У меня глаз зацепился за главу “Чудо”. Я понял, что вы, как ученый, имеете в виду под этим словом: очень маловероятные события. А вы в настоящие чудеса верите?

Сложный вопрос, как относиться к чудесам. Семь миллиардов людей живет на Земле, с каждым каждый день происходят десятки и сотни событий. Является ли чудом, что во время дождя отдельная капелька падает аккурат на шляпку какого-то гвоздя, торчащего из забора? Ну капель много, какая-то точно попадет! Можно относиться более глубоко. В частности, знаменитый психолог Юнг разработал концепцию синхронистичности, в отличие от причинности. Подавляющее большинство моих коллег плохо относится к таким идеям, потому что чудеса не встраиваются в современную картину мира. Для физика это бессмысленно, не знаю, что с этим делать. Но как человек… многие события можно интерпретировать как чудеса. А надо ли?

Что в 2017 году вас больше всего поразило в мире науки, техники, технологии?

Есть такой анекдот, что чукча не читатель, чукча писатель! Я в этом смысле поглощен собственной работой, поэтому я тут пристрастен. Есть какие-то вкусы, любимые темы… Трудно взглянуть беспристрастно. Но в частности у меня было несколько визитов, несколько разговоров, после которых я пересмотрел свое отношение к квантовым компьютерам. Сейчас мне кажется, что за этим стоит что-то серьезное. 

Прим. ред: квантовый компьютер — гипотетическое устройство, использующее принципиально иную, отличающуюся от современных компьютеров логику вычислений, основанную на постулатах квантовой физики. Некоторые задачи он (теоретически) будет выполнять в триллионы раз быстрее нынешних суперкомпьютеров

К чему обязывает звание нидерландского рыцаря? А может быть льготы какие-то есть, ну, без очереди в магазине или аптеке можно пройти?

Нет, льгот никаких нет! Но при торжественных случаях надо носить орденскую планку. Я, может быть, отношусь к рыцарству слишком серьезно. Я российский физик, гражданин России, но при этом я член Европейской академии, вот значок. И в таком качестве, я считаю, это обязанность, которую я на себя возложил: способствовать улучшению отношений между Россией и Европой, особенно в сфере научного сотрудничества. Хотя я не дипломат, не политик, в меру своих сил. Иногда у меня берут интервью нидерландские газеты, это же хорошо: вот, российский физик, с ним можно о том, о сем поговорить. 

Голосовать в 2018 году будете? 

Нет, голосовать не буду.

А что вы отвечаете, когда спрашивают, почему вы не живете в России?

Понимаете, к сожалению, я не могу работать на Родине на нужном уровне. Я посещаю Россию постоянно, я работаю с Уральским Федеральным Университетом, и не на бумаге, а действительно работа у нас идет. Как физик я расцвел именно в Нидерландах. Конечно, очень жаль, но работа держит меня. Что я буду делать там, когда на пенсию пойду? Пока не знаю.