Знакомы ли в с понятием "бердвотчер"? Мы, признаться, не были — до знакомства с 33-летним челябинцем Евгением Поповым. Когда он представляется новым знакомым, то старается избегать слова "орнитолог" — говорит, раз нет ученой степени, то вопрос это спорный. Однако, признает, что на сегодняшний день он, пожалуй, самый активный бердвотчер (наблюдатель птиц) и фотоохотник в Челябинске. К нему каждый день обращаются десятки людей с просьбой идентифицировать ту или иную птицу, помочь, подсказать, научить. Он никому не отказывает. Не отказал и "Хорошим новостям" — в эксклюзивном интервью Евгений рассказал, с чего началась его любовь к птицам, почему не нужно приносить домой выпавших из гнезда птенчиков и как новичку заняться фотоохотой.
Евгений, когда ты впервые столкнулся с птицами, когда они произвели на тебя самое первое впечатление? Наверняка, есть какая-то история из детства.
— Есть, да. Я был очень маленький, лет 10. Мы с отцом пошли за кислицей. Но вы напишите, что за грибами, потому что в Челябинске, наверное, слова "кислица" вообще не знают (смеется). Дело было в Златоусте — я оттуда родом. Пошли мы с отцом в лес, и я убежал вперед. Убежал и вижу в какой-то момент сову, сидящую на ветке. Поднимаю голову выше, а там совята, уже вышедшие из гнезда, но летать еще не умеющие — просто на ветке сидели. И я по детской какой-то жестокости стал кидать в них палками и шишками. Не знаю, правда, зачем, но почему-то именно так я тогда сделал. И сова меня атаковала. Сейчас-то я понимаю, что это обычная реакция Бородатой неясыти (самая крупная сова — прим. ред.) — они очень агрессивные, когда подходишь к гнезду. Вплоть до того, что могут оторвать человеку ухо — когти очень длинные. В общем, когда она меня атаковала, я упал от того, что толкнула она меня и впрямь сильно. Что было дальше, не помню: плакал ли я, расшиб ли коленки, побежал ли к папе или дождался его… Помню только как она летела на меня, как расправила свои гигантские крылья — это было очень красиво, незабываемо.
Бородатая неясыть. Харлушевский природный заказник (фото: Евгений Попов)
То есть ты был разорителем совиных гнезд, грозой леса в детстве?
— Да нет, наоборот. Я был довольно любознательным. У меня в детстве была огромная подшивка журналов "Юный натуралист". При этом отец меня постоянно брал с собой в лес: на дачу, на рыбалку, за грибами, за ягодами. То есть это именно заслуга папы — что я больше времени проводил на природе, чем в городе. Думаю, что началось все именно с этого. Я вечно набирал каких-то улиток, изучал ящериц, змей. И за птицами, конечно, тоже наблюдал в лесу постоянно. У меня вечно дома жили какие-то ежи, птенцы. Я подбирал всех, кого находил. Сейчас я понимаю, что не надо было этого делать. Птенец же не летит не потому что сломал что-то, а потому что так должно происходить — они так почти все выходят из гнезд. Не умея летать. У меня таких подобранных птенцов было очень много. Я их выкармливал, но они почти все помирали. И литературы не было никакой, чтобы оттуда знаний почерпнуть — в 90-е библиотеки Златоуста могли похвастаться разве что "Евгением Онегиным".
Лазоревка. Челябинский городской бор (фото: Евгений Попов)
Так что получается, все эти посты в соцсетях про то, что кто-то где-то нашел птенца и теперь несет его к себе — все это неправильно?
— Скорее всего, да. Если птенец оперенный и на вид он активный — бегает и прыгает — делать вообще ничего не надо, надо идти мимо. Если рядом кошка, то птенца надо повыше посадить, потому что рядом где-то родители летают, которые этого птенца кормят и в состоянии, если что отогнать кошку. Если птенец лысый, то это он выпал из гнезда рано. И тут несколько вариантов: либо забирать себе, выкармливать. Либо искать гнездо, откуда он выпал. Но в принципе это нормально — он же часть экосистемы. Какой-то процент птенцов должен погибать, доставаться хищникам, падальщикам. Я к этому так отношусь — по-научному. Тут помогать с точки зрения природы вообще не стоит.
Полевой тетерев. Харлушевский природный заказник (фото: Евгений Попов)
Ты много путешествуешь, наблюдая за птицами. А какая поездка вспоминается особенно?
— Поездка в Индию, наверно, несколько лет назад. Тогда я окончательно влюбился в птиц. Дело в том, что в Индии сосредоточена 1/3 всех птиц мира — представляете, какое многообразие. Но главное, там совершенно не развита охота. Поэтому практически все птицы подпускают человека на расстояние вытянутой руки. Это меня и зацепило тогда — за две недели на Гоа я увидел примерно 150 видов птиц. Тогда же я и начал заниматься фотосъемкой.
Красноклювый зимородок. Индия (фото: Евгений Попов)
Ты говоришь, что если и являешься орнитологом, то исключительно с приставкой "любитель". А что насчет твоего образования — на кого учился?
— У меня вообще три образования — все средние. Так, например, сейчас я работаю по направлению графического дизайна. Самое первое образование, которое я получил — это образование сварщика. А еще я учитель ИЗО и черчения младших классов. Было такое дело, да. Но ни по одной специальности, кроме дизайнера, я не работал никогда.
Нередко случается так, что ты сидишь в засадах, выжидая какую-нибудь птицу. Расскажи про быт фотоохотника в такие моменты: сложно ли долго не шевелиться, есть возможность перекусить или вздремнуть?
— Ну, моя охота мало чем отличается от охоты в привычном понимании этого слова. Разве что у обычного охотника в результате животное мертвое, а у меня живое. И я могу охотиться в заказниках, нацпарках вне зависимости от сезона.
Вариантов для фотоохоты очень много: можно снимать из машины или с подхода, как, например, я снимал в Индии — там такая жара, что ни в каких скрадках не посидишь (скрадок — охотничье обозначение укрытия — прим.ред.). Или вот как раз скрадки. Они устанавливаются в местах большого скопления птиц, например, на водоеме. При этом нужно для начала некоторое время понаблюдать за этим местом, побыть там, посмотреть в бинокль, куда птицы ходят, как они себя ведут, сколько их. В таких случаях помогают фотоловушки: поставил их и можно не ждать, долго не сидеть. Потом отсмотрел, что получилось.
Поручейники. Донгузловский природный заказник (фото: Евгений Попов)
Укрытия разными бывают. Многие птицы не боятся тканевых палаток. Ставишь такую и сидишь, ждешь, смотришь сквозь специальные прорези для объектива. Нужно постараться, чтобы тебя максимально не было видно, вплоть до силуэта в палатке.
Второй вариант скрадка — из натуральных веток. Мы его использовали недавно, когда снимали щурок (см. материал о флиртующих птицах на видео, которое снял Евгений Попов — прим. ред.) в степи. Но в случае с щурками, кстати, это была еще и маскировка от людей. Мы снимали птиц в степи, недалеко от проселочной дороги. Если бы там стояла палатка, то люди бы обязательно подходили и пугали птиц.
Сколько длилось самое долгое ожидание в засаде?
— Двое суток. Мы снимали журавлей, но так ничего толком и не сняли. Зато две ночи провели в скрадке в Донгузловском природном заказнике. Потом я этих журавлей смог снять гораздо проще, без всяких ночевок. И кадры лучше получились. Все с опытом, в общем, приходит — в таком деле нельзя научиться на чужом опыте.
Розовобрюхий настоящий бюльбюль. Индия (фото: Евгений Попов)
Евгений, скажи пожалуйста, ты иногда называешь себя "бервотчером", видимо от двух английских слов — bird (птица) и watch (смотреть). Много ли у нас в Челябинске бердвотчеров? Расскажи про это понятие. Что нужно, чтобы стать бердвотчером?
— Фотоохотников много. Но выделить можно человек десять, кто у нас в Челябинске фотоохотится. У них совершенно разная техника: от "мыльниц" за 20 000 рублей, до "зеркалок" за миллион. На любой бюджет, в принципе, можно найти технику для этого дела. Люди разного возраста есть среди челябинских фотоохотников: есть молодые, есть пожилые. Молодых мало, наверное, потому что они покемонов ловят, а не красивые кадры с птицами.
Бердвотчинг же — это просто наблюдение за птицами. У нас в Челябинске есть такие наблюдатели, но больше всего бердвотчеров в США и Европе, особенно в Великобритании. В США есть соревнования, в которых в течение года бердвотчеры ездят по стране, смотрят, не обязательно фотографируют, но главное — заметить. Вот они смотрят и записывают, кто больше за год увидит. Во многих странах это в порядке вещей, не как у нас говорят, мол, сумасшедшие бегают, ворон считают.
Рыжепоясничная ласточка (фото: Евгений Попов)
У тебя получается зарабатывать фотоохотой?
— Получается, но деньги небольшие. Можно продавать фотографии заказникам, в которых снимаешь или делать календарики и продавать их тоже. Хватит, чтобы "отбить" бензин на поездку.
И последний, наш традиционный вопрос. Какая самая хорошая новость на сегодняшний день у Евгения Попова?
— У меня десять месяцев назад сын родился (смеется). Подрастающий орнитолог Тимур. Уже бегает за голубями.
