Его иконы похожи на картинки из детской книжки, они очень яркие. Это довольно редкий стиль, его не все понимают, однако иконы Воробьева украшают множество храмов митрополии.
Челябинскому иконописцу Денису Воробьеву 47 лет, он женат, есть взрослый сын. Про свою молодость изограф говорит: «все мы были в поиске, куда только не задувает». Он учился в Челябинском художественном училище и никогда не думал, что станет иконописцем, но однажды произошло нечто неожиданное...
— Я был совершенно неверующим. Один из моих знакомых Федя Смирнов — работал алтарником в храме. Еще он писал иконы. В училище, когда мы разбирали работы голландцев, меня впечатлило изображение мелочей в их картинах. И вот эта детализация, присущая в том числе иконописи, а Федя как раз и пробовал писать иконы, мне очень импонировали. Дома у Феди висела картина, где был изображен священник, слушающий женщину — храмовый интерьер, тишина церкви — я был тронут тем, что видел на этой картине. А другой из моих знакомых моих был сатанист, но не практикующий, а идейный, придерживающийся таких взглядов. Тогда мне видимо было показано: вот, посмотри — можно так жить и в такие идеи верить, а можно вот так. Выбирай!
Закончив училище, Денис пошел в армию. Там, в солдатском храме в Тамбове, ему встретился еще один наставник — отец Николай.
— Знаете, как в книге «Несвятые святые»: каждый может своё Евангелие написать, то есть свою уникальную историю о встрече с Богом. Также было и со мной. Как будто кто-то вел меня и дарил мне вот такие встречи.
Однако, после армии в 1997 году Денис не стал заниматься иконописью, а пошел работать в фирму, которая занималась дизайном интерьеров. Но как-то в гости к Денису приехал все тот же друг Федя: он на тот момент учился в Москве и предложил попробовать написать икону.
— Я начал писать, оказалось — у меня хорошо получается. Федя посоветовал мне продолжать в том же духе.... С тех пор я пишу иконы. Уже 24 года.
Один из наставников Дениса, художник-монументалист Зайнулла Нигаматович Латфуллин (он, кстати, верующий — правоверный мусульманин и превосходный деталист), учил прорабатывать в портретах и картинах мелочи.
— Он отличался от всех других моих преподавателей. Зайнулл Нигаматович говорил: «Прорабатывайте мелочи, узоры. Поймите, свет — он сегодня здесь есть, а завтра уйдет, а деталь, рисунок — останется! Пишите цветами чистыми». Мне было очень сложно перестроиться после тех педагогов, которые твердили: «больше переходов, больше грязи». Но Зайнулла, — он как раз показал, что нужно писать лаконично. Вот если деталь коричневая, то пишите коричневой. И потом у меня начали получаться портреты — они были великолепные! Я был поражен — насколько чистый портрет и как он дышит!
Вещий сон. История.
Денис убежден, что художник, вопреки общепризнанным канонам, может писать работы не похожие на другие. В подтверждение этого иконописец рассказал одну историю.
— У меня был опыт, может кому-то пригодится. Как говорят, «когда ты умрешь, этого никто и не заметит. Поэтому, ребята, плюйте на общественное мнение — пишите, как вам хочется!» Как-то работал я в храме в честь Всех Святых. Помогал ребятам алтарь расписывать. Они писали фрески на стене, а я — узор. Однажды к заказчику приехала племянница, он ее нанял для обработки наружных барельефов. Она выполняла ракушки, розетки на фасаде храма. Девушка эта заканчивала Тобольское училище. То есть она для меня была авторитет: я же самоучка. Я в этом храме писал иконостас. Она увидела мои иконы и ей они не понравились: «Ой, — говорит, — вы чересчур ярко пишете!» Я к ее мнению прислушался, думаю: «Может я действительно слишком ярко пишу?» И так расстроился — ночью не сплю. Потом задремал и вижу сон. Как будто я с этой девушкой разговариваю. Наяву-то я не нашел, что ей ответить. А во сне говорю: «Знаете, мне кажется, что иконы нужно писать ярко. Я не откажусь от своего стиля. Как я писал ярко, так и буду писать. Потому что икона должна „работать“. У нас все храмы закопченные, темные, и, чтобы на фоне золота не было дыры в виде профиля святого, который почернеет со временем от копоти и от старости, нужно писать сочными красками». Я ей это сказал и проснулся. Проснулся совершенно спокойным. А потом произошел второй случай, который окончательно убедил меня в своей правоте. Приезжаю в кафедральный собор к своим ребятам, иконописцам, с которыми я очень много работал. Просто поздороваться, обменяться опытом. Вижу, в мастерской у них лежит икона Богородицы «Всех скорбящих радость». Она была написана золотом, а поверху — сочными красками, яркими, такими розовыми, голубыми. Ну просто откровенный церулеум (светло-голубой цвет прим. авт). А золото просвечивает через эти краски. А краска на одежде ну просто фантастического цвета! Так работает подкладка этого золотого фона. Я думаю: «Насколько эта икона яркая по сравнению с моими!». Я понял, что мне эта ситуация дана не просто так. Как будто Бог мне сказал: «Я это люблю, меня все устраивает! Пиши также, как и раньше писал»
Иоанна Кронштадского помогли написать «голландцы» и наставник-мусульманин
Три года назад Дениса позвали расписывать иконостас в храм преподобного Сергия Радонежского в Челябинске. Художник признается, что не один расписывал иконостас. Кроме него было еще трое: Ирина, Альберт и Александр. Ирина написала центральную Богородичную икону и Спасителя. Александр — праздники, а Альберт — Сошествие Святого духа. Остальные (более 20 икон!) написал Денис.
— Работа тяжелая, потому что объёмная. Отдых нужен, но ты пишешь и пишешь, потому что сроки. Ну, и, соответственно, — выгораешь. А еще тяжело, потому что не картины пишешь, а иконы. Вот идет у тебя творческий процесс, а дома семья — жена, дети, обстоятельства разные. Выходишь из дома, а тебя на машине подрезали, обругали. В ответ — ляпнул что-нибудь — вот и весь твой творческий пыл исчез. А тебе нужно икону писать! А как ее писать, если у тебя внутри все разрушено? Тут ведь с каждой иконой, как с ребенком. И также как с ребенком, с ней тяжело. Вот я часто слышу сейчас, что иконопись это декоративное искусство, ремесло. Да! Но это ремесло-то духовное! Это ответственность и тяжелый труд. Но мне, честно говоря, здесь было комфортнее, потому что была поддержка от настоятеля. Отец Ярослав Иванов очень отзывчивый, демократичный. Как говорится, лучше настоятеля и не надо.
Денис говорит, что первая икона, с которой он начал свою работу была святая великомученица Екатерина — она легко и быстро написалась. Сложнее было с написанием иконы Святой Троицы.
— Я там немного напортачил с золотом: второй слой положил — чуть не испортил. Потом пришлось переделывать.
По словам иконописца, больше всего ему запомнилась работа над иконой святого Иоанна Кронштадтского, но изображение не самого святого, а его одежд. Там как раз много деталей — все, как любит Денис! Эту работу он писал, используя опыт голландцев.
— Мы с женой ходили на выставку голландской живописи в картинную галерею. Для меня это был просто взрыв мозга. Это такое великолепие. Картина многослойная, но при этом детальная. Я перед голландцами снимаю шляпу. И я и жена были в восторге. Как отработаны детали, например, уши у собаки, зубы, как павлин нарисован. Картина маленькая, ну просто крошечная, но там все прорисовано — можно под лупой рассматривать, — говорит Денис. — С Иоанном Кронштадским я прямо возился, но мне самому было интересно! Здесь, кстати, мне опыт моего наставника помог — Зайнуллы Нигаматовича. Спасибо ему огромное. Я еще хочу сказать, что в светское образование можно это внедрить, как технику — проработку деталей и яркие цвета.
Про иконописца-самоучку и маленькую Эдит Пиаф
Денис считает, что писать иконы могут не только православные иконописцы, но и обычные художники.
— У меня был такой случай. Один человек заказал икону Богородицы «Неупиваемая чаша» художнику, который не был православным, возможно даже неверующим. У нас некоторые люди начинают возмущаться: ну как так? Как можно икону Божией Матери заказать человеку «с улицы»? Но когда пришло время забирать икону, то заказчик увидел просто иконописный шедевр! Изумительная работа! Написана она, кстати, была в стиле палеха. И этот художник, который написал ее, указывая пальцем в небо, говорит: «А правда, там Кто-то есть?» Представляете? Потому что как в Библии написано, что в последние времена пророчествовать будут даже неверующие. Вот это из той серии. Поэтому острой необходимости поститься, молиться, как Андрей Рублев — такого строгого правила в наше время нет. По крайней мере, не всем это надо. Как сказано: Дух Святой дышит — где хочет. Господь говорит, «я могу себе детей создать из камня».
У православных пост 260 дней в году, хотя в Евангелии нет заповеди «постись». Заповедь «постись», то есть «не ешь» (Бог запретил Адаму и Еве есть плоды с дерева познания Добра и зла — прим. авт) была дана в Раю. Другое дело, что ее никто не исполнил.
— Господь милосерден. Господь пил вино с грешниками. И, кстати, когда апостолы ходили со Христом, им не нужно было поститься. Потому что Бог был с ними. Бог с ними был постоянно. Мы же постом пытаемся к Богу прийти ближе. Дух укрепить, потому что тело слабее.
Когда говорят, что писать иконы могут только те, кто регулярно причащаются и постятся, я расскажу одну историю.
Удивительный случай произошел в жизни маленькой Эдит Пиаф. Мама ее рано умерла, а отец работал в ресторане. На первом этаже был ресторан, а на втором публичный дом. Эдит родилась слепой. И вот эту маленькую слепую девочку очень любили блудницы. Они с ней нянчились, дарили ей подарки, сладости. Может быть, видели в ней своих нерожденных детей. Хозяйка публичного дома отпускала блудниц один раз в год на богомолье. Ведь грешникам Бог тоже нужен. Разве нет? Однажды, когда блудницы пошли на богомолье, то взяли с собой маленькую Эдит. Договорились, что там помолятся за нее, чтобы она прозрела. И произошло чудо — на следующий день девочка стала видеть!
Бог нужен всем. Неправда, если человек увяз в грехе, то он выбраться не может. Ребята, говорю: Дух Святой дышит — где хочет, и Господь и из камней может себе иконописцев сделать. На это уже Его святая воля...
Людмила Белышева
Фото: Надежда Тютикова
Читайте также:
«Хорошие новости» побывали в местной общине старообрядцев поморского согласа и расспросили, какая она — челябинская икона, узнали, кто жил на урочище Монахи и что делали в молельной поморцев мастера из Тосканы.
