Мамы на сутки через трое: кто в челябинских больницах ухаживает за детьми, у которых никого нет

Заболеть для ребенка-сироты означает попасть в больничную палату, где его вряд ли кто-нибудь эмоционально поддержит. Врачи занимаются осмотром и назначают лечение, медсестры ставят капельницы, делают перевязки и приносят таблетки. А вот обнять после болезненной процедуры, подержать за руку, если страшно, вытирать слезы и рассказывать сказки — это работа мамы. Если её нет, то такую миссию берут на себя общественные няни из челябинской программы «Больничным сиротам нужна помощь».

Руководитель проекта — Татьяна Щур, рассказывает, что дети-сироты попадают в больницы, если заболели в детском доме или социально-реабилитационном центре (это специальные учреждения временного пребывания детей — прим. ред.), а возможностей местного «лазарета» не хватает, чтобы оказать квалифицированную помощь. Ребят, изъятых из семей, тоже отправляют на «карантин», если у них есть сопли, кашель, или другие болезни — например, они контактны по «ковиду».

Совсем сложно, если ребенок имеет инвалидность и не может самостоятельно ходить, питаться и, скажем, одеваться, не только в силу возраста, но и из-за особенностей здоровья. Таким детям просто необходима помощь и внимание взрослых, однако медсестры зачастую просто не успевают одновременно выполнять свои прямые обязанности и в довесок работать сиделками. Отдельных больничных ставок для ухода за сиротами тоже нет. Поэтому в Челябинске и еще 15 регионах страны существует институт общественных нянь.

— Вы только имен детей не пишите, нам нельзя их называть, — говорит одна из общественных нянь, Римма Муллаярова. — Был у нас один мальчишка, инвалид, с запущенным ДЦП. Дома им не занимались — мама пила, не следила за мальчиком, его забрали. Мы потихоньку его поставили в ходунки, он даже сам ходить начал. Не просто так, конечно — по стеночке, держась за перекладины больничных кроватей.

Римме 59 лет, с 2012 года она работает «общественной мамой». До того, как прийти в программу, женщина всю жизнь трудилась педагогом-хореографом во Дворце пионеров и школьников — поэтому, признается, что до сих пор иногда устраивает танцы, если в палате все ребята могут самостоятельно двигаться. Коллеги-няни говорят о Римме Ивановне, как о сверхчеловеке. Она может сутками жить в палате интенсивной терапии вместе с тяжело больным малышом, прочищать зонды дыхательной трубки, следить за приборами. По словам коллег, Римма как никто другой умеет очень бережно и нежно менять положение малыша, чтобы на маленьком тельце не образовывались пролежни.

Программа помощи больничным сиротам действует в Челябинске в общей сложности 15 лет. По словам Татьяны Щур, если на старте на 130 детей было 2-4 няни, то сейчас ситуация гораздо проще и благоприятнее. В «штате» программы работают 14 общественных нянь, дежурят парами, сутки через трое, получают в среднем по 23 тысячи рублей и могут позволить себе сходить в отпуск. В их поле зрения — около двадцати ребятишек разных возрастов, это на порядок меньше, чем бывало 10 лет назад. Няни сопровождают ребят на процедуры и даже занимаются «развивашками».

Татьяна признается, что в их коллективе есть самые разные женщины — от студенток медколледжа до пенсионерок. Причем у всех разные профессии. Есть оператор станка с ЧПУ, кондитер и несколько педагогов.  Однако в последнее время руководитель программы все больше отдает предпочтение специалистам с опытом и профильным образованием: инструкторам лечебной физкультуры и врачам. Но не потому, что они могут взять на себя обязанности медперсонала.

— По закону няни не должны осуществлять никаких медицинских манипуляций. Мы можем покормить, поменять памперс, включить мультики на планшете. Но нам так или иначе приходится вникать во все: уметь, например, поменять гастростому (трубку в пищеводе, через который осуществляется питание — прим.ред.), — признается Римма Муллаярова.

Команда общественных нянь собирается вместе раз в месяц — обсудить ближайшие планы и разрешить трудности. В ноябре они будут искать планшеты, чтобы включать детям мультики, и светильники с рисунком, от которых на потолке образуется проекция звездного неба. Руководитель программы «Больничные сироты» Татьяна Щур признается, что зачастую добрые люди, готовые безвозмездно помочь, находятся очень быстро — это и подписчики, и родители ребят, которые лежат со своими детьми в соседних палатах. 

— Был случай, когда мамочка спросила, что нужно — говорит, попрошу мужа, он привезет. И он привез целый багажник памперсов, пеленок, печенья. Так же было, когда нам шприцы подарили. Или, например, недавно мы «имели неосторожность» попросить у подписчиков подушки — видите, сколько их привезли, — говорит Татьяна, обходя коробки с посылками и передачами для их подопечных, которыми заставлен их небольшой офис.

Кстати, этой осенью женщины попросили южноуральских художников расписать пустые больничные стены в палатах, выделенные сиротам в ДГКБ №1 в Тракторозаводском районе. Работу удалось закончить пока не везде — в палату положили мамочек с детьми. Но дети и няни с нетерпением ждут, когда соседей выпишут и художница сможет завершить рисунок. Тюль на окнах, яркие рисунки на стенах и коврики с дорогами на полу, по которым можно катать машинки, помогают няням сделать пребывание детей в больнице более сносным. А ведь некоторые маленькие пациенты с особенно тяжелыми диагнозами задерживаются там месяцами. 

По словам Татьяны Щур, есть правило, по которому дети могут находиться в больнице не дольше месяца. Однако в реальности ждать путевку в СРЦ, детдом или возвращения в родную семью ребятам приходится дольше.

— Мы пытаемся продвигать их судьбу, как можем. Поэтому у нас с больницами такая дружба-вражда — с одной стороны, медперсоналу будет без нас гораздо труднее справляться, а с другой — не всем нравится, что мы во все вникаем, — объясняет Татьяна Щур.

Татьяна признается, что с 2016 года их возможности ограничились: тогда общественное объединение «Женщины Евразии» (*Выполняют функции иностранного агента), которым она руководит и которое занимается программой больничных сирот, внесли в список иноагентов. Однако Татьяну тревожит не сомнительный статус, а факт того, что  объединение больше не может проводить программу по содействию усыновлению. По словам женщины, некоммерческих организаций, которые бы выполняли эту функцию, в регионе больше нет.

Впрочем, глобальным образом на существовании программы помощи больничным сиротам статус не сказывается, и их жизнь идет привычным чередом. Например, в этом месяце на работу возвращается няня Таня, которая брала фактически годовой больничный, чтобы восстановиться после сложной операции. Маленькие подопечные ее, конечно, узнают и обрадуются. А няни продолжат ухаживать за ними и учить малышей чистить зубы, если никто из других взрослых об этом не позаботился.