В Челябинске выступила ядреная и лихая фолк-группа из Санкт-Петербурга "Отава Ё". Ребята громко и шумно презентовали новый альбом "Любишь ли ты" в Jackson's Bar & Gril. Мало кто из присутствующих смог спокойно усидеть на месте – гости начинали притоптывать в такт музыке или сразу пускались в пляс. "Хорошие новости" сходили на концерт и пообщались с лидером группы "Отава Ё" Алексеем Белкиным.
Насколько мне известно, в Питере вы играли кельтскую музыку, а потом перешли к русско-народной тематике. Почему именно фолк-музыка?
— Ха-ха, вы так говорите, как будто когда человек начинает заниматься музыкой, ему протягивают три карточки со стилями: рок, реп или фолк. А вообще, целенаправленно мы ничего не выбирали, хотя у каждого из нас был свой путь к фольклору. До "Отава Ё" я слушал много всякой музыки.
Кстати, а какую музыку слушали?
— Эстраду, диско, да и просто все, что нравилось. Не было желания слушать только, например, русский рок. Когда мне было 16 лет, в 90-м году в Санкт-Петербург хлынул целый поток новой музыки, которую российская молодежь до этого не слышала. Кассеты покупали в Петербургском магазине "Нирвана" — там попадалась и фольклорная кельтская музыка. Но живое исполнение ирландской музыки я услышал только в 95-м – и это было совсем другое ощущение, живую музыку не сравнить с записями.
Расскажите о своем опыте уличного музыканта, были какие-нибудь подводные камни? Питерская шпана к вам не приставала?
— Уличным музицированием мы начали заниматься в 2001 году, потом стали регулярно ездить в Финляндию, чтобы играть там по одиночке, так как там люди воспитанные. Есть, конечно, те, кто поорет-поорет и отвянет, но их немного.
В Петербурге начали регулярно играть с 2003-го. Было классно. Тогда город не был избалован уличными музыкантами. Наши главные конкуренты – те, кто пытались играть русский рок. Они были, как правило, подвыпившие и очень навязчивые: подбегали к прохожим с шапкой, клянчили. Мы до такого не опускались. У нас были свои правила. Поставим кейс, и кто хотел — кидал туда деньги.
Деньги делились поровну?
— Как можно поделить не поровну? Я думаю, что это очень странно. Мы ещё торговали нашими дисками – это приносило две трети заработка. В 2003-м за вечер собирали по 1000 рублей, что очень неплохо, для того времени. Собственно говоря, нам очень нравилось музицировать, ведь собиралось много людей, мы занимались любимым делом, знакомились с новыми людьми, да и деньги, кстати, зарабатывали. Поиграли, разошлись, поделили.
Я видел, сегодня на концерте, что вы играете и на волынке, и на гуслях, и на каких-то дудках. Как вы пришли к этим инструментам?
— Все началось с того, что я позаимствовал у знакомого гитару. Он мне ее настроил и я унес инструмент к себе домой. Неделю играл, пока не расстроил. Тогда еще тюнера у меня не было, телефона тоже. Как настроить гитару, я не понимал, поэтому просто отдал инструмент обратно. Позже мне её вновь вернули, и через какое-то время я научился брать базовые аккорды.
А как появились гусли?
— Как-то раз я привез в Питер известную латышскую группу. И увидел, что их музыкант на гуслях играет. Подумал: "Может, и мне попробовать?". До этого уже был опыт игры на волынке, которая мне порядком поднадоела, и я приобрел гусли, сначала латышские, а потом заказал их у петербургского мастера. Начал учиться. Очень классный инструмент, не такой богатый как гитара, но интересный. На гуслях всего 1-2 тональности можно настроить. Но в этой ограниченности есть свой плюс.
Какой?
— Сама ограниченность. Существуют огромные оркестровые гусли, но они мне не нравятся. Это будто "недоарфы", "недопианино". Большие гусли созданы для сложной академической музыки, а мне нравится народная.
Расскажите об источниках для текстов песен?
— Какие-то ноты в Интернете нахожу, часто мониторю сеть на предмет текстов фольклорных песен. Слушаю этнографические записи. Но их сложно слушать, потому что они, как правило, записаны в полевых условиях, и очень некачественно. Как-то мне попались этнографические записи известных казачьих песен, которые сейчас поют профессиональные казачьи хоры. И источником для музыки послужили именно эти этнографические записи. Я был ошарашен – фольклористы проделали огромную работу, снимая со старых записей музыку и расшифровывая мелодии. Ведь в оригиналах все это пели деревенские деды, которые в ноты не всегда попадают.
Ещё у меня есть несколько томов по 300-500 страниц с текстами. Но что с ними делать непонятно, так как мотивы известны только суперпродвинутым фольклористам или вообще утрачены.
Недавно попалась книжка, где есть и текст и мотив. Текст наивный, но глубокий. Начали расшифровывать мелодию, а она оказалась настолько нетривиальная и сложная, что в итоге мы с этой песней месяца три промучились – учились её играть и петь. Но зато получилось оригинальное фольклорное произведение, которое больше никто не поет.
На сцене вы носите майки, пиджаки. Как рождался сценический образ?
— Когда мы играли на улице, никаких образов не было, в чем попало играли. В какой-то момент нас начали притеснять. Стражи порядка срывали нам выступления и мешали. Мы играли по 40 минут, собирали толпу, но приходили всякие и нас прогоняли. Мы поняли, что больше играть на улице невозможно и решили выступать в клубах. Решили записать альбом, сделать фотосессию.
На фотосессию пригласили специального фотографа, Максима Дроздова. Максим предложил наклеить огромные бороды, надеть шапки-ушанки. "Шапки-ушанки наденете, майки, а внизу килты-юбки шотландские". Я говорю: "Макс, мы от этого всего отходим, отрекаемся от кельтской музыки, может не надо кельтов?" Он заспорил, мол нет, это будет круто. Я ему в ответ: "Давай сделаем как ты хочешь с ушанками, но вниз штаны тренировочные, чтобы создать образ сельского мужичка". Он согласился. И хорошо, сочетать ушанку с кельтской одеждой — фигня полная. А спортивные штаны помогают создать законченный образ. Такая легкая оголтелость, легкая провокация, но не чернуха.
После фотосессии нас пригласили в Мексику на фестиваль, оттуда пригласили на крупнейший фестиваль в Прибалтике, где было 30 тысяч человек. Я потом спросил у организаторов, почему нас пригласили. Мне объяснили, что всем понравился наш образ. Хотя, нас иногда обвиняют в том, что мы показываем русских как каких-то алкашей. Я никогда не закладывал этот смысл, совсем наоборот: создал образ простого сельского мужичка. Может быть слегка неказистого. Но, как говорится: "На лицо ужасные, добрые внутри", — это был наш девиз.
Расскажите историю клипа "Сумецкая", ведь с него, пожалуй, началась всероссийская популярность команды.
— Мы сделали аранжировку, пока были на гастролях в Бельгии, у нас были 2-3 недельные гастроли по бельгийским школам – играли для подростков. Вечерами было скучновато, и мы попробовали поработать с этой композицией. Я в ней почувствовал потенциал, она какая-то борзая, провокационная. Поработали, решили снять клип. Были идеи снять деревенские разборки, мол, городские приезжают, бьются с деревенскими… Были и бредовые мысли. Потом случайно я увидел ролик, где молодые ребята пляшут под гармошку. Это были настоящие деревенские танцы с крутыми трюками. Я списался с ними и так познакомился с Денисом. Решили в клипе использовать трюк, как он крутит бревно. Разработали сценарий, взяли технику в аренду, оператора. Когда клип смонтировали и выложили на YouTube, за два дня ролик собрал миллион просмотров.
У Дениса был интересный путь, он был язычником, потом православным. А "Отава Ё" это все-таки больше языческая или православная традиция ли вне контекста?
— Мы не декларируем религиозные постулаты и стараемся никому ничего не навязывать. Мы не язычники. Скажем так — все крещеные в группе, но несильно воцерковленные.
Как вы думаете, у фолк-музыки есть какой-то духовный посыл?
— Фольклор — это очень глубокие вещи. Это накопленный багаж поколений. Благодаря фольклору, передавались знания как вести себя в ситуациях, как жить. В песнях отрабатывались те или иные ситуации. Давались руководства. В фольклоре заложены базовые вещи для русских людей, и они работают. Сейчас изменился образ жизни, фольклор потерял свою силу, людям негде эти правила услышать. Городские люди, приобщаясь к фольклору, открывается смысл жизни, потому что многие люди сейчас не понимают, зачем живут. Знаете, есть такое известное выражение: "Блюз — это когда хорошему человеку плохо". А что же такое фолк? Это когда хорошему человеку хорошо.
Как вы относитесь к популярности рэпа? В Челябинске недавно проходил концерт Макса Коржа и он собрал стадион.
— Бедные дети. Их пичкают, они падки на все. У меня две дочери, одной 12 лет, другой 9 лет. Они занимаются музыкой. Наверняка, со временем они тоже будут слушать все подряд.
Современный реп – это страшная шняга. Элджеи, Фэйсы, Фараоны — они паразитируют на низменных чувствах человека, и это находит гигантский отклик у подростков, для которых сквернословие и темы секса стали откровением.
Америка и Европа переболели репом, мы отстаем от них лет на 25. Я сам когда-то слушал реп в 1990-ых. Но сейчас пропадают мелодии и остается бит. Недавно смотрел клип иностранный. Две тетки здоровые сидят и задницами крутят. А что дальше будет? Через 10 лет они будут с одной грудью ходить, потом с двумя, потом целиком разденутся? Мне кажется, в Римской Империи это все уже было. Потом объявят, что педофилия не страшна, потом все начнут друг друга резать. Либо начнется жёсткий пуританизм. Вот такие мрачные перспективы, друзья.
