Вся жизнь вращается вокруг гончарного круга: рассказываем о «людях глины», их ремесле и философии

Витольд Лаврехин из Челябинска своим руками делает порядка 15 видов глины. По сути, это «глиняный дилер», его знают почти все гончары города. Некоторые составы он придумывает самостоятельно, как алхимик. Говорят, у него талант от Бога, так как глина, которую он делает, настолько качественная, что брака почти не бывает. Чтобы узнать как ему это удается, «Хорошие новости» напросились в гости. Ждать пришлось долго — несколько месяцев. Сегодня он в Санкт-Петербурге, завтра в Челябинске, а послезавтра уже уезжает в Екатеринбург — пойди поймай. Но нам все же удалось с ним увидеться. 

— Ну, как там наши «печеньки»? — Витольд несколько дней не был в мастерской, поэтому живо интересуется, как «обожглись» куклы, которые делает гончар Полина.

– Да вроде ничего — посмотри! — Полина показывает «маэстро» своих кукол. На создание каждой уходит около месяца, и стоит такая «игрушка» почти 100 тысяч рублей. — Я две недели ее отливала, сушила, полировала. Это очень хрупкая вещь. Детям, нужно объяснять, что ронять ее ни в коем случае нельзя. Зато можно укладывать спать и кормить. В основном их покупают в кукольные коллекции, детям редко. 

У Полины заказчики по всему миру — Соединенные Штаты, Испания, Черногория, Южная Корея. Она искусный изготовитель, хотя научилась этому делу на самых обычных мастер-классах.

— Я сама теперь провожу уроки. Женщины с радостью на них приходят. Они как будто возвращаются в детство (играют в кукол) или играют в матерей, бабушек. Ведь кто-то еще не дождался детей, а кто-то внуков, — рассказывает Полина, а сама в это время делает куклу.  — Вот эта будет цыганкой. Я ее задумывала с еще более темной кожей, но у меня не хватило красок.

Куклы расписываются специальными керамическими красками, которые выдерживают высокие температуры в печи, до 1000 градусов. После этого роспись становится вечной. Потом уже собирается тело, «барышня» наряжается, на нее надевается парик, украшения.

По словам Полины, для реализации своего творчества она очень долго искала мастерскую, но никто не соглашался.

— Боятся, что я испачкаю помещение. Здесь нашла не только угол, где можно спокойно работать, но и наставника — Витольда — который всегда поможет и подскажет, как правильно работать с материалом.

Лаврехин не единственный, кто помогает Полине. Этим летом в мастерскую въехал гончар Шахназар Шахназаров. Талантливый, один из лучших в стране.

Шахназар Фахретдинович показал Полине правильную технологию работы с гипсовыми формами для производства ее очаровательных «девушек». В мастерской у Витольда Лаврехина Шахназаров проделал колоссальную работу. Он выполнил большой во всех отношениях заказ — это огромные вазы, 47 штук. И всего за два месяца! В этом ему помогали еще два мастера. На изготовление ушло две с половиной тонны глины.

Еще не обожженные изделия имеют темный цвет. Они тяжелые. После обжига, теряют влагу и дают усадку: становятся легкими и прочными.

— Шахназар Фахретдинович, это правда, что вы к нам аж с Владивостока приехали? — любопытствует корреспондент ХН. 

— Не совсем. Из Хабаровска, — отвечает мастер. Он в это время красит небольшую вазу в светло-голубой цвет.

— Давно глиной занимаетесь?

— Можно сказать, с детства. Я азербайджанец. Из горных мест. После войны предки спустились на равнину: они кочевники, скотоводы. Дома все что-то мастерили что-то. Например, отец и дедушка сами делали стулья. Бабушка и мама ткали ковры. Создавать что-то своими руками — это вообще в порядке вещей. Не с целью, чтобы создавать, а чтобы было на чем сидеть, обедать, спать, чем укрываться.

— Там и сейчас так живут?

— Сейчас я не знаю. Современный образ жизни диктует совершенно другие правила. Там, где люди живут более отдаленно, возможно, и сохранился такой образ жизни. Моя родная деревня находится на высоте 3000 метров над уровнем моря.

— Как называется деревня?

— Хиналык. Там очень много деревень, где живут закрыто, замкнуто. Материал перерабатывается полностью. Если скотоводство, значит в дело идет шерсть, кожа — все-все! И все это используется в культуре. А глина — самый ходовой материал. Глина же есть везде. Каждый ребенок в моем детстве лепил из глины. Лошадку, коровку. Ребенку интересен процесс. Даже игрушек не надо, если есть глина. Дети лепят то, что их привлекает, что интересно. Но никакой сакральности там нет, потому что это все обыденно. Потом только, когда ты становишься художником, то придаешь значение тому, что сделал, начинаешь задавать вопросы, почему мне это интересно, почему я так сделал, так стилизовал, какую пользу я могу принести новому поколению?

Шаханзар говорит витиевато, длинными предложениями. В этом проявляется восточный характер. Даже вазы, которые он сделал, покрыты каким-то «вьющимся» рисунком. 

— Это море?

— Возможно, море. Не знаю даже. Заказчик выбрал рисунок. Но мне тоже нравится. Пойдемте, я вам печь покажу. Вам будет интересно.

Мы проходим в другое помещение, в комнате справа огромная печь. Ее изготовил Витольд. Он, как оказалось, еще и изготовитель печей для обжига и гончарных кругов.

— Я еще такого человека не встречал. Витольд любит эксперименты. Он мне сказал, что готовит для меня сюрприз. Те глины, которые он давал даже в малых образцах, не были обработаны. Я ее использовал в больших работах. Она проявила себя идеально, изумительно, 23 единицы — ни одного брака! Я делал огромные такие сосуды. Лаврехин производитель глины от Бога: настолько владеет сущностью этого материала, настолько проникается, «понимает» глину!..

Помещение, в котором находится мастерская, принадлежит католическому приходу при храме Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии. Лаврехин говорит, что они смогли вовлечь в свой творческий процесс и настоятеля церкви — отца Яна.

– Я только познакомил Шахназара с отцом Яном. Отец Ян говорит: «Шахназар, мне нужен святой Иосиф. Я знаю, ты хорошо лепишь — сделай пожалуйста!». И все — святой Иосиф почти готов! (смеется)

В мастерской, много смеются, атмосфера дружеская, теплая. Вечный праздник. Хотя, очевидно, что за ним много кропотливого тяжелого труда.

У каждой вазы свой звук, своя «нота». Есть вазы-шептуны (в них можно загадать желание, и оно непременно сбудется), а есть вазы-оруны (в них можно покричать — снять стресс).

— Я очень состарился в 2019 году. Производство керамических масс меня сильно состарило. Прямо резко-резко. Стресс, ответственность. Очень большая ответственность. Вот человек приезжает ко мне, ему надо две с половиной тонны глины. Я ему уже поставлял, а теперь нужно еще. И попробуй не выполни этот заказ, — вспоминает Витольд.

В 2019 году Лаврехину дали звание народного мастера Челябинской области. А чуть позже выдали членский билет союза гончаров России.

– Мой учитель — известный скульптор, художник и гончар, Александр Иванович Поверин — однажды сказал: «вся жизнь вращается вокруг гончарного круга, и раз встал на этот путь, то иди до конца и не останавливайся, обратной дороги нет!» На начальном этапе материал будет тебя заземлять, кем бы ты ни был. Заземлять — значит, что глина поставит тебя на место: коли ветер в голове гуляет, то перестанет гулять, а если ты шибко умный, то поймешь, что не шибко ты и умный на самом деле. Есть магия в глине: у людей душа светится после работы с ней. Первый контакт — это особые ощущения. У людей глаза горят, восторг, улыбка, радость. Человек становится творцом, а творчество всегда радует.

Теперь и у Лаврехина есть ученики. Он находит мастеров не только в Челябинске, но и в других городах и регионах.

– В данный момент в студии работают полноценные, самодостаточные мастера. Есть статистика или, скорее, закономерность — все до единого, с кем я имел дело, достигают своей цели. Мне приятно быть проводником к мечтам, дорог каждый, кто приходит. Правда, я достаточно избирателен в проектах и предложениях.

На полке в мастерской стоит улитка, сделанная почти с анатомической точностью. Ее выполнил гончар-керамист по имени Игорь, к сожалению, фамилию Витольд не помнит.

– Игорь шел по улице, была ярмарка, он увидел мои изделия и решил спросить о них. Мы с ним познакомились. Оказалось, что у Игоря было такое представление о гончарных изделиях — устаревшее, что они не пользуются спросом. Я ему объяснил, что это не так: тарелки глиняные, вообще утварь из глины идут нарасхват. И вот мы решили вместе поработать. Эту Улитку он оставил на память.

Улитка

Тарелки, выполненные учениками и самим Витольдом

Интерес к русской национальной утвари, к природе у Витольда из детства, большую часть времени которого он провел в деревне.

– Я был воспитан курами и утками — это не преувеличение. Животные, которые окружают ребенка, очень сильно на него влияют. В деревне ведь как? Утром встал, умылся, позавтракал, открыл дверь — и шагнул в мир природы. И ты с ней весь день. Никто тебя не контролирует, не опекает — можно уйти утром, а прийти вечером. Очень много времени я провел с коровами. У меня феноменальная память. Все, что было до шести лет — запечатлелось очень отчётливо. Я помню, например, как меня крестили в три годика — одежду священника, церковь, даже запах. 

То, что было пережито в детстве, по словам Витольда, и помогает ему в его работе сейчас. Помогает понять свойства природных материалов. Хотя, как признается сам гончар, времени на творчество у него почти нет. 

— Я сейчас реже леплю, чем раньше, вот есть задачи: их решаю. Для меня лепка имеет больше духовный аспект, чем профессиональный. Как это объяснить? Это самое важное, что должен понять о себе человек. Гончары говорят: на лоб себе намажь глины и произнеси: имею тело из земли, а дух имею от неба. Потом поразмысли, что ты прах и в прах возвратишься, а дух отойдет к Богу. Духовный аспект самый глубокий и интересный в работе с глиной, попробуйте — сами увидите!

Текст, фото и видео: Людмила Белышева