Спецпроект «Школа приемных родителей»: что происходит в семье после детского дома. Часть II

(Продолжение. Начало читайте по ссылке)

Марина с мужем Вячеславом стали “значимыми взрослыми” для троих детей, и еще троих родили сами. Марина признается, что “типичных” трудностей вроде прятанья еды и психологического “отката” у ребят не было. Впервые Марина и Слава решились принять в семью двух девочек, трех и десяти лет, в 2007 году - за пять лет до того, как Школа приемных родителей стала обязательной.

- Нам с мужем было по 27 лет, получили образование, купили дом в деревне, работали. Было уже двое сыновей. Запланировали взять маленькую девочку из детского дома. Долго не искали, в соседнем селе нашли Инну трёх лет. С ней была десятилетняя сестра. Четырнадцатилетнего брата на тот момент уже забрала другая семья. Мы взяли сразу двух. Разлучать не позволила совесть, да и понятно было, что у старшей мало шансов (попасть в приемную семью, поскольку подростков "берут" редко – прим. ред.). Как сейчас помню, когда забирали, не верилось, что вот так просто могут взять и дать ребенка. Вчера не было, а сегодня вот он есть. Просто чудо. Девочки сразу начали называть нас мамой и папой, я им за это очень благодарна, - рассказывает Марина.

Инна и Кристина пробыли в детском доме не больше полугода. Их мама умерла, а отцы у сестер были разные, к себе не забрали. Даже до несчастья с матерью семья жила сложно - скиталась в статусе беженцев, в Россию приехали из Средней Азии без документов. Дочери не пробовали, казалось бы, даже самых простых продуктов - спрашивали, что такое халва, селёдка. Старшая, Кристина, до 10 лет еще не ходила в школу. Родители старались объяснять элементарные вещи. Например, говорили: «Сегодня я пойду в газовую службу заплатить за газ. В этом месяце мы платим три тысячи восемьсот рублей. Обычно люди стараются экономно использовать электричество, газ и воду, чтобы сохранить деньги».

- Так получилось, что в каждом из наших приемных детей отразился национальный характер (от отцов - прим. ред.). Это не сразу «дошло» до нас, родителей, но, чтобы почувствовать ребенка, и в чем-то даже принять, важно учитывать эти особенности. С Кристиной я долго не понимала, почему ей так плохо дается учеба. А потом мне учительница разъяснила: узбекские девочки больше хозяйки, матери, женщины. Сейчас Кристина так и живет, ей 24 года - она хорошая мама, жена, женственная, очень чистоплотная, вкусно готовит. Кристина окончила 9 классов в школе, серьезно занялась спортом, поступила в колледж, вышла замуж, родила сына, - говорит Марина.

Сейчас приемные дочери Марины живут в Челябинске. Инна переехала к сестре, учится на третьем курсе медколледжа и подрабатывает в больнице. Профессионально занимается армрестлингом - выступает на Российском уровне. К слову, все шестеро детей семьи окончили или учатся в школе искусств на разных отделениях. По словам родителей, в их доме всегда музыка, картины на стенах, а у детей – насыщенный распорядок: кроме учебы – концерты, репетиции, конкурсы.

- У нас все дети непростые. И они это понимают и понимали. Мы всегда обсуждали с ними, не надо переживать, что ты чему-то не соответствуешь - по возрасту, фигурой, речью, походкой и так далее. Не стоит себя сравнивать с другими. Мы пробуем разное, стараемся найти и вытянуть сильную сторону чтобы ребенок вошел в ритмичную постоянную деятельность, чтобы всегда хотелось что-то делать, достигать результатов, и эта работа его радовала, - считает Марина.

Когда в 2017-ом году в семье появился десятилетний Дима, родителям пришлось проникнуться самоощущением азербайджанцев. Марина специально общалась со знакомыми, смотрела фильмы про Баку, училась понимать, “что там у них внутри”.

По словам приемной мамы, несмотря на то, что Дима инвалид с рождения (тяжелая патология позвоночника прим.ред.), забота о его физическом здоровье и реабилитации, хоть и приносит много хлопот, но не пугает родителей. Семья привыкла ездить по больницам, записываться в хорошие клиники, искать лучших специалистов, ждать, обосновывать, получать направления и квоты на операции, готовиться, оперироваться, наблюдаться и дальше оперироваться.

- Некоторые недоумевают, зачем брать больного ребенка? Но по большому счету это просто ребенок, требующий больше внимания и времени. Конечно, это постоянная связь в чатах с докторами, работа с профильным министерством, документы. Возможно, семьям с такими детьми, которым нужна высокотехнологичная частая медицинская помощь, сопровождение не помешало бы, - признается приемная мама.

Кроме медицинского сопровождения для ребенка Марина считает важным психологическую помощь родителям. Она признается, что, когда в 27 лет они с мужем впервые столкнулись со сложностями в общении с детьми, ей было страшно не справиться, а обратиться к психологу – стыдно.

- Сама бы я к психологу, может быть, не пошла - было бы стыдно, как будто я взяла на себя эту ношу и не справилась. Но сейчас я понимаю, что в сложных случаях надо “идти в люди”, это сохранит здоровье, быстрее разрешит ситуацию. Нормальная ведь практика - когда зуб болит, мы идем к стоматологу. Так же и с психологом - лучше обратиться к специалисту, чем доводить до критической ситуации, - делится Марина.

В разговоре с корреспондентом «Хороших новостей» Марина несколько раз упомянула, что старается подбирать фразы, с одной стороны, чтобы не напугать потенциальные приемные семьи, с другой стороны, чтобы у людей не возникло иллюзий по поводу романтичности поступка.

- Не нужно брать детей в семью, рассчитывая, будто они решат какие-то ваши проблемы. Надо сначала решить эти проблемы, наладить свою или семейную жизнь, найти любимое занятие, вдохновение. И после, полному сил и здоровья, брать ребенка. Брать с мыслью, что он может быть разным. Задать себе вопрос: готов ли я радоваться или хотя бы спокойно воспринять любого? Даже если он будет совершенно не вписываться в твои идеалы и образ будущего. Будет провоцировать – проверять на прочность, может воровать - и тогда придется идти в детскую комнату милиции, в магазин, откуда он что-то стащил. Или забеременеть в 15 лет. Даже в малом - ребенок не будет сразу подстраиваться под привычки семьи, под питание, режим сна и отдыха. Готовы ли вы быть спокойными, не раздражаться, найти позитив, даже в трудностях? – говорит Марина.

Женщина рассказывает, что у нее есть знакомые, которые вернули ребенка в социальный центр, и она их не осуждает.

- Со стороны кажется, что это плохо - они не справились, предали, ранили, травмировали... Но иногда лучше принять такое решение, отдать ребенка обратно, если не можешь, не выдерживаешь. Особенно, если на кону безопасность семьи и самого ребенка — психическое здоровье, отношения с супругом, другими детьми. Понятно, что мы чаще думаем, что все сладится, получится, но может быть, у приемной семьи попросту не хватит ресурсов, - объяснила свою позицию приемная мама.

Между тем, по словам женщины, есть не так много источников, чтобы почерпнуть эти ресурсы. Марина с сожалением признаёт, что лучше не ждать какой-то особенной поддержки, даже от самых близких людей, друзей, и наоборот – быть готовым к постоянному вниманию – со стороны школы, соседей и органов опеки.

- У нашей семьи есть друг, и однажды он нас с мужем представлял на одном мероприятии. И сказал: у них двое детей. На публику я тогда ничего не возразила, хотя многие понимали, что у нас детей тогда было уже четверо, просто двое из них «типа чужие». Больше десяти лет прошло с этого дня, а я помню всё, как сейчас. Понимаю, что смалодушничала, не поправила. Сейчас мне хочется сказать: перенеситесь в такие минуты внутрь этого пятилетнего, десятилетнего, да и хоть моего двадцатипятилетнего ребенка: он один. Кроме приемных мамы и папы у него никого нет. Поэтому и он у мамы и папы есть. И это счастье, когда ты принимаешь ребенка в свою жизнь, а он принимает тебя. Впереди десятилетия совместной жизни и любви, - советует Марина.

Впрочем, романтичное восприятие действительности довольно быстро проходит. Дети начинают думать: что было бы, если бы они остались в кровной семье? По данным областного Министерства соцотношений, детей, у которых родители погибли и родственников не осталось, минимум. В основном мамы и папы этих детей лишены родительских прав или ограничены в них.

С дочерями, поскольку их родная мама умерла, Марина с мужем старалась говорить спокойно и сделали всё, чтобы сохранить о ней светлую память. А вот мама Димы жива, но отказалась от него при рождении. Марина признается: первые годы в любой ситуации, требующей усилий – прибраться в комнате, делать уроки, следовать режиму, беречь вещи – они слышали крики «Если бы я жил с мамой, все было бы не так!». Женщина делится, что далеко не сразу начала относиться к этому спокойно и конструктивно.

- Такая ситуация логична для подростка. Это нам, взрослым, понятно, что ребенок брошен в роддоме, и даже когда в его 10 лет мать лишали прав, она не пришла посмотреть на него, заявив опеке, что не готова жить с инвалидом. Но нужно сохранить человечность. Мы не могли ему сказать: “Забудь ее, она же от тебя отказалась”. Да и зачем? Не знаю, права ли я. Да и про мать ничего не могу предположить, не исключаю, что эта женщина появится в его будущем. И дай Бог, в положительном качестве, - говорит Марина.

Пока родители договорились с Димой о том, что он будет стараться привести в порядок свое здоровье и хорошо учиться, чтобы, если все сложится, и они с биологической мамой встретятся в будущем, он «весь такой красивый, прямой, без трости», мог подойти к ней и сказать: “Привет, я Дима”.

***

За 2021 год в Челябинской области усыновили 94 ребенка. По информации регионального Министерства социальных отношений, усыновление (удочерение) детей, лишенных родительского попечения, в последние три года остается стабильным. Наряду с усыновлением существуют и иные формы принятия детей в семью: опека (попечительство) и приемная семья, которые сегодня очень востребованы. По итогам 2021 года 1822 ребенка из числа южноуральских детей-сирот были устроены в семьи – это на 3,8% больше, чем в 2020 году.

Кстати, есть и негативная статистика, но она минимальна, хотя за этими цифрами стоит трагедия. В 2020 г в детские дома региона вернули двоих детей, а в 2021 г. – одного. Официальная причина – ухудшение состояния здоровья детей.

- Случаи, когда в организации для детей-сирот попадают дети, у которых нет близких родственников, единичны. В основном, здесь оказываются те, у кого родители лишены либо ограничены в родительских правах. Именно поэтому важна работа с семьей до того, как дети оказались в учреждении. В регионе создана сеть организаций, оказывающих комплексную помощь по психологическому и социально-педагогическому сопровождению семей. Для того чтобы будущие мамы и папы могли осознанно подойти к решению принять ребенка в семью, в области работают 28 школ, где потенциальные родители готовятся к новой для себя роли, получают помощь педагогов, психологов, юристов. Чтобы дети успешно адаптировались в замещающих семьях, в регионе функционируют 56 служб сопровождения замещающих семей. По итогам 2021 года обучение в школе приемных родителей прошли 1005 человек, - прокомментировали в Министерстве социальных отношений Челябинской области.

Для приемных семей Южного Урала также действуют меры социальной поддержки: ежемесячное пособие на содержание детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, переданных под опеку (12 444 рублей); вознаграждение за воспитание приемного ребенка (ежемесячная выплата в размере 5 921,17 рублей); единовременная выплата на приобретение мебели (34 593 рубля); на оплату подготовительных курсов по подготовке в ВУЗы (4 986 рублей) и другие. Для многодетных родителей с пятью и более приемными детьми, имеющих успешный опыт воспитания, предусмотрена выплата при приобретении автомобиля.

Тем не менее, на 1 января 2022 года в региональном банке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, состоит на учете еще 1695 детей, которые ждут лично вас. Проконсультироваться по поводу возможности принять ребенка в семью вы можете в органах опеки: территориальные подразделения ищите на сайте.